– Не волнуйся, – повторил Александр. – Завтра спокойно свяжешься.
– Завтра… Спасибо за все. Мне пора.
– Уже?
– Ты слышал: они сходят с ума.
– Подождут еще минуту.
– А твоя работа?
– И она подождет.
Они вдруг замолчали, сказать хотелось многое, но времени на это бы не хватило. Все недосказанное утонуло в молчании…
– Кто был в окне? – наконец произнесла Репринцева. – Мы это, правда, видели?
– Не знаю, – ответил Горчаков. – Мне и самому интересно, что за чудовище там прячется. Неспроста Варвара не пригласила нас в дом.
– Она объяснила.
– Никогда не поверю такому объяснению.
– Наверное, ты прав, – вздохнула Валентина. – Так ничего и не узнал у нее.
– Одна фраза не выходит из головы…
– Догадываюсь – какая. Полная бессмыслица.
– Не будем делать поспешных выводов.
– Мне действительно пора.
– До завтра. Завтра ведь ты еще не уезжаешь?
– Не хочу отрывать тебя от расследования.
– Ты и не отрываешь, а помогаешь мне.
– Если так…
– Ровно в полдень приду к тебе. Не рано?
– Соня! В двенадцать я уже давно на ногах.
– Тогда в одиннадцать. Или в десять?
– Лучше в одиннадцать.
– Хороших снов!
Последние слова Александра – будто теплая морская волна. Ведь на сердце такая тяжесть.
Пятый этаж, ее этаж! Сейчас она переступит границу, за которой начинается зона лжи и обмана. «Господи, сделай же что-нибудь!» – впервые обратилась к Создателю атеистка Валентина.
…Александр смотрел, как за девушкой закрывается дверца лифта. Потом направился к выходу и тут услышал:
– Господин Горчаков, какая встреча!
Это Дрекслер. Он долго жал руку журналиста и без лишних церемоний спросил:
– Подумали над моим предложением?
– Пока другие дела, – уклончиво произнес Александр.
– Понимаю. Нужно время, чтобы все взвесить и тогда принять решение. Только не опоздайте.
– Постараюсь.
– А девушка с вами хороша! Администратор сказала, что она из Советской России.
– Именно оттуда.
Горчаков не добавил слова «к сожалению». Ему было безразлично, откуда приехала Валя.
Надо было избавиться от назойливого немца, но тот и сам торопился (гораздо больше его интересовала сейчас странная пара в отеле), поэтому быстро распрощались и разошлись.
Вечер перешел в ночь, такую же бурную и шумную. В последнее время именно ночь в этом некогда патриархальном тихом месте стала своеобразным символом жизни. Призрак беззаботного города, нового Монте-Карло витал теперь не только над специально отведенной под казино резиденцией, но и в других частях города, одурманивал каждую улицу, каждый дом. Ловцы душ расставили сети, куда старались поймать и молодого, и старого. Люди, казалось, начали забывать о Божественной морали, нравственности, величье