И с телятиной холодной
Трюфли «Яра» вспоминать…
Достоверно известно об анекдотическом происшествии, случившемся в 1843 году со знаменитым Ференцем Листом. В Москве у него была гастроль. По приезде в Белокаменную для начала заглянул маэстро в «Яр» и… обо всем на свете забыл, заслушался – цыганское пение заворожило.
Давно известно, что под цыганскую песню и пьется, и закусывается с особым аппетитом.
Ну и опоздал на свой же концерт.
В 1911 году «Яр» был перестроен. Теперь тут возник настоящий дворец с громадными окнами, балконами, с изумительной красоты расписанным потолком, с летним садом, гротами, фонтанами, каскадами вод и с искусственной горой. Замечательно тут гулялось, душевно выпивалось!
Просторный зал «Яра» и его многочисленные интимные кабинеты заполнялись после театрального разъезда – около полуночи.
Богатые кутилы швыряли цыганкам ассигнации, с душевным восторгом били хрусталь и по счетам оставляли громадные капиталы.
Оборотистый ресторатор Судаков жаловался на скудность прибытков, но почему-то его банковские счета баснословно увеличивались.
И для прилипал газетчиков это было весьма хлебное место. Слава Господу, безобразия здесь случались ежедневно.
Гулены, чтобы не попасть в скандальную хронику, выкладывали щелкоперам не одну сотню рублей. Другие, у которых труба пониже, а дым пожиже, напротив – отстегивали червонцы того ради, чтобы их имя промелькнуло на газетной полосе. Слава, как свеча мотыльков, тянет неудержимо…
Вот в это замечательное место и стремился ночной порой наш славный гений сыска Соколов.
Глава II
Страна неуклюжая
Угорь на веревочке
Когда Соколов появился в зале, тот был забит до предела. Среди сытых лиц в штатском то тут, то там выделялись невесть откуда припершиеся в Москву восточные типы. Немало людей было в военной форме. У молоденького поручика с новеньким Георгием была забинтована голова.
На сцене неистовствовали сисястые цыганки. Все шумело, двигалось, хрусталь звенел, стучали серебряные приборы, ловко скользили с подносами лакеи, которых теперь было положено называть официантами.
Гуляющие дружно повернули головы в сторону знаменитого графа. Как всегда в таких случаях, по залу пронеслось:
– Соколов, сам Соколов! Гений сыска пожаловал…
Сыщика сопровождал метрдотель. Звали его Фока Спиридонович. Он угодливо семенил впереди, покачивая раскормленным брюхом:
– Сюда, прошу! Григорий Ефимович сидят за столиком вон под той пальмой…
– А почему не в кабинете?
– В кабинете их девицы дожидаются. А сам Григорий Ефимович приехали, увидали писателя Горького и вместе остались. Теперь, извольте видеть, старец развлекается…
И впрямь возле столика, на который указал метрдотель, по непонятной причине сбились посетители «Яра». Неслись дикий хохот и крики:
– Вот так! Поглубже ему, поглубже!..
Соколов