Он надеялся, что его родители и сестра Кейт где-то в зале. Трудно было сказать, достались ли им билеты. Когда Обри прибыл к Карнеги-холлу, очередь в кассу растянулась на всю улицу и завернула за угол. Он был очень молод и, к тому же, не нес в руках инструмента, поэтому охранник не сразу поверил, что юноша – музыкант оркестра, и долго не хотел пропускать его внутрь.
Остальные пианисты заняли свои места. Все музыканты оркестра искрились энергией и воодушевлением. Воздух пропитался одеколоном и деревянно-медным запахом инструментов.
На сцену вышел дирижер – Джеймс Риз Эйроп. Это был мужчина внушительных размеров в блестящем белом костюме. По зрительному залу прокатился шквал аплодисментов, который, словно цунами, прошелся по всему партеру и поутих, добравшись до балконов. После этого наступила тишина. Сейчас.
Даже уверенный в себе Обри на секунду испугался. Как начинается «Марш Скрипичного Клуба»? Где они должны сделать модуляцию? Его пальцы заледенели. Он все испортит. Джим Эйроп его убьет. Дядя Эймс, у которого он научился играть, убьет его дважды. Он больше никогда не сыграет в Гарлеме. Обри вытер потные ладони о свои серые брюки.
В этот момент юноша заметил блестящие капли пота на лице Джима Эйропа. Значит, он тоже волнуется. У Эйропа были необычные, выпуклые глаза, и его взгляд из-под очков всегда казался особенно напряженным и серьезным, но в тот день в нем читалась настоящая свирепость.
Эйроп поднял дирижерскую палочку. Весь зал глубоко вдохнул.
Музыка взорвалась в ту ночь в Нью-Йорке.
Ничего подобного еще не случалось в стенах этого прославленного концертного зала.
Среди зрителей находились критики, журналисты, профессора, артисты – музыкальная элита города. Их накрыло этим ураганом, вместе со всеми остальными. Об этой ночи они будут вспоминать всю свою жизнь.
Они наблюдали музыкальный феномен. Не песни, написанные для черных исполнителей белыми композиторами. Не унизительные пародии, высмеивающие черных музыкантов. Черные композиторы и поэты, черные музыканты – талантливые люди, проделавшие превосходную работу. Не только превосходную, но дерзкую, яркую и совершенно оригинальную. Джон Розамонд Джонсон и Пол Лоуренс Данбар. Гарри Т. Берли и Уилл Марион Кук. Пол С. Болен и, конечно, сам Джеймс Риз Эйроп.
С того момента, как грянула музыка, Обри Эдвардс не переставал ухмыляться. Весь страх улетучился, запястья вновь стали гибкими, а локти расслабились. Он практически впитывал восторг толпы.
Культурные установки были разрушены в тот вечер, хотя результат не был мгновенным. Пройдет еще какое-то время, прежде чем черная музыка заслужит не только популярность, но и уважение за свою оригинальность и силу.
Для Джеймса Риза Эйропа и его оркестра Скрипичного Клуба эта ночь стала триумфом. Оркестр отдал, а публика получила, и их единение образовало своеобразное крещендо.
Обри Эдвардс влюбился в ту ночь, но не в пианино: он всегда любил свой инструмент. Он влюбился