– Это от тряски, – ответил Сервас вместо приветствия. – Я добирался сюда на вертолете.
– Ты? На вертолете?
Эсперандье уже давно знал, что его патрон не выносит ни скорости, ни высоты. При ста тридцати километрах он от страха вжимается в сиденье автомобиля.
– У тебя есть что-нибудь от головной боли?
Венсан Эсперандье выдвинул ящик стола и спросил:
– Аспирин? Парацетамол? Ибупрофен?
– Что-нибудь бодрящее.
Заместитель Серваса достал маленькую бутылку минеральной воды, стакан и протянул все это шефу. Потом положил перед ним большую круглую таблетку, а сам отпил немного из стакана и проглотил желатиновую пилюлю. Из-за приоткрытой двери раздалось очень похоже сымитированное ржание, а потом смешки.
– Банда идиотов, – проворчал Сервас.
– Они не так уж и не правы. Вызывать бригаду криминалистов разбираться с трупом лошади!..
– Она принадлежит Эрику Ломбару.
– Ого!
– Если бы ты ее увидел, то, как и я, задал бы себе вопрос: на что еще способны те, кто это сделал?
– Ты сказал «те»? Думаешь, их было много?
Сервас рассеянно взглянул на экран компьютера, на котором радостно, во весь рот, улыбалась маленькая белокурая девчушка, вокруг левого глаза которой была нарисована звезда, прямо как у клоуна.
– А ты смог бы затащить два центнера мяса на гору ночью, в одиночку, да еще подвесить на высоте трех метров от земли?
– Аргумент непробиваемый, – сдался заместитель.
Сервас пожал плечами и огляделся. На окне, за которым виднелось серое небо и крыши Тулузы, и на застекленных внутренних переборках кабинетов были спущены шторы. В соседнем помещении, которое занимала новенькая сотрудница Самира Чэн, было пусто.
– Как мальчишки? – спросил Сервас.
– Старшего поместили в камеру предварительного заключения, остальных отпустили домой.
Сервас покачал головой.
– Я говорил с отцом одного из них, страховым агентом, – сказал Эсперандье. – Он не понимает, очень расстроен, но в то же время разозлился, когда я упомянул потерпевшего. Он заявил: «Это был бродяга. Пьяный с утра до вечера! Вы же не засадите детей в тюрьму из-за какого-то бомжа?»
– Так и сказал?
– Слово в слово. Он принял меня в своем просторном кабинете. Первое, что я услышал, было: «Мой сын ничего не делал. Он не так воспитан. Это другие. Его втянул этот Жером, у которого отец безработный». Он так это сказал, будто безработный не отличается от наркокурьера или педофила.
– А кто из них его сын?
– Парень по имени Клеман.
«Средний», – подумал Сервас.
Каков отец, таков и сын. То же презрение ко всем на свете.
– Их адвокат говорил с судьей, – продолжал Эсперандье. – Очевидно, у них уже наметилась стратегия: все валить на старшего.
– На сына безработного.
– Да.
– На слабое звено.
– Меня от этих типов блевать тянет, –