Моя спокойная, умеренная жизнь внезапно рушится, когда в ней появляются Они. Братство «V» – это не те плохиши, которые дергают тебя за косичку или натирают доску мылом. Речь идет об озлобленных, неуравновешенных психопатах, для которых нет авторитетов. Есть только жажда разрушать и править.
Обычно мыши бегут с тонущего корабля. А что делать мне, если тонущий корабль – это моя жизнь? Мне остается только ждать, когда дырявая шлюпка скроется под слоем дегтярной воды и коснется дна. Мне остается только надеяться, что когда-нибудь я попаду в лучший из миров. В то место, где нет жестокости, зла и аллергии на любовь.
Раз, два, три, четыре,
Мы уже в твоей квартире;
Пять, шесть, семь, восемь,
Не пугайся, очень просим…
Ты накройся одеялом —
Мы искать тебя не станем…
Но, как только нас увидишь,
Приговор себе подпишешь…
Ты лежи тогда спокойно
И умрешь вполне достойно…
Если станешь вдруг кричать
Иль на помощь кого звать —
Будем очень сильно мучить —
Мы молчать тебя научим…
И не думай ни о чем,
Помни только об одном:
Где бы ты не находился,
Как от нас бы ты не скрылся —
Не исчезнешь никуда,
Мы найдем тебя всегда…
Восемь, семь, шесть, пять,
Мы идем тебя искать,
Четыре, три, два, раз —
Мы убьем тебя сейчас…
Глава#1
Начало 90—х. Поселок «Каменка».
Устав теребить ленту на траурном венке, иссиня-черный ворон взмахнул крыльями и скрылся в густой листве деревьев. Пахло гниющими в земле желудями. Белоснежные облака, как воздушные корабли грациозно проплывали по небу. Их беззвучное движение убаюкивало, заменив самую сладкую колыбельную.
На кладбище было так тихо, что я слышала хруст крапивы, которую с аппетитом жевала Нинка. Если волоски на листьях предварительно примять, то крапива не будет обжигать рот и руки. Лакомство кислое, но очень полезное.
– Ты когда-нибудь задумывалась о том, что мертвые наблюдают за нами? – чуть слышно спросила Нина, губы которой стали зелеными. – О том, что подслушивают наши разговоры?
– А как же обещанный покой? – зевнула я, чувствуя, как колючие камушки вонзаются в спину.
Мы лежали на прогретой солнцем земле возле могилы моих родителей. Легкий ветер без стеснения задирал наши платья, оголяя сухие коленки. Здесь, мы могли себя чувствовать свободными и не боялись осуждения.
– Его не существует, – уверенно прошептала Нина. – Иногда мне кажется, что каждый раз, когда я включаю бабушкин радиоприемник, то слышу ее ворчанье за спиной. Будучи живой, она строго—настрого запрещала трогать его. Била костылем. За ворот тягала. И даже после ее смерти, я не решаюсь переключить волну. Просыпаюсь, пускаю крокодильи слезы и каждый раз надеюсь, что «Дружок» найдется.
Сердце дрогнуло. Глаза намокли. Песня о потерянном щенке, казалась мне самой грустной на свете. По радио ее крутили целыми сутками, и порой мне казалось, что «Дружок» действительно существует. Скитается голодный пес по лесу, где одиноко и страшно, волком воет, тоскует по хозяину и ищет дорогу домой.
– Щенок белоснежный, лишь рыжие пятна, лишь рыжие пятна и кисточкой хвост, – фальшиво напевали мы дрожащим голосом. – Пропала собака, пропала собака, по кличке «Дружок».
– Хватит, – всхлипнула Нина, утирая тонкую слезу, – а то снова кровь носом пойдет.
Только вот волновалась подруга не за себя. С самого детства слабые сосуды носа были моим проклятьем. Любое неверное движение могло спровоцировать обильное кровотечение. Процесс неприятный и пугающий. Практически в каждой моей школьной тетради были листочки, которые украшали кровавые блямбы. Привыкшая к сею факту Нина, часто подрисовывала к ним рожки, лепестки, а иногда соединяла пятнышки одной линией, превращая их в жуткие бусы.
Возле уха послышалось учащенное дыхание. В нос ударил неприятный запах псины.
– Каштанка, прекрати! – взвизгнула я, когда овчарка прошлась шершавым языком по моему лицу. – Фу! Нельзя!
Послушавшись, собака оставила меня и принялась гонять птиц. Ее игривый лай эхом раздавался по округе.
– А если бы Каштанка потерялась? – безжалостно представила Нина. – Что бы тогда ты делала?
Думать об этом было выше моих сил.
– Искала, – нахмурившись, ответила я. – Днями и ночами. До тех пор, пока бы не нашла.
– А если бы не смогла найти?
– Не знаю, – выдохнула я.– Умерла бы от горя.
Отчасти