– Подумай, какая там еда.
– Вот стерва, – ухмыльнулась Хлоя.
– И там у них наверняка есть тренажерный зал. Большую часть этих старых поместий переоборудовали под конференц-центры. Можешь не переживать насчет своей толстой задницы.
– Дважды стерва, – сказала Хлоя, пожалев, что этим ругательством высказала свое согласие.
– Ну пожалуйста, Хлоя, – вкрадчиво продолжала Сильвия. – Ты ведь знаешь, что сама этого хочешь. Ты чудесно проведешь время. Это вовсе не так нудно, как тебе кажется, и к тому же, когда ты вернешься, мы, может быть, отметим мою помолвку.
В этом Хлоя усомнилась.
– А когда мне нужно отправляться?
Сильвия торжествующе взвизгнула. Она не воспринимала всерьез попытки противостоять ее напору.
– Да прямо сейчас! Лимузин наверняка уже ждет внизу. Ты доложишься мистеру Хакиму, и он скажет, что тебе делать.
– Хакиму? Я арабского почти не знаю.
– Да я же сказала, там только с французского на английский и наоборот. Эти компании импортеров поневоле многонациональны, но все они говорят либо по-английски, либо по-французски. Проще простого, Хлоя. Как тортик слопать.
– Трижды стерва, – откликнулась Хлоя. – Есть у меня время, чтобы…
– Нет. Сейчас восемь тридцать три, а машину должны были подогнать к подъезду в восемь тридцать. Эти люди стараются соблюдать точность. Немножко подмажь физиономию и спускайся.
– Я уже подмазала физиономию.
Сильвия испустила возмущенный вздох.
– Недостаточно. Пошли, я доведу тебя до ума. – Она схватила Хлою за руку и потащила в сторону умывальной комнаты.
– Не желаю, чтоб меня доводили до ума! – Хлоя протестующе вырвала руку.
– Они платят семьсот евро в день, и все, что от тебя требуется, – это участвовать в болтовне.
Хлоя вложила свою руку в руку Сильвии.
– Пошли. Доведешь меня до ума, – вздохнула она, последовав за Сильвией в крохотную уборную в дальнем конце помещения.
Бастьен Туссен, также известный как Себастьян Туссен, Жан Марк Марсо, Джеффри Пилюля, Карлос Ханжа, Владимир Мясник, Вилли Малыш и еще под добрым десятком имен и прозвищ, курил сигарету, затягиваясь со спокойным удовольствием. На последних трех заданиях он был некурящим и приспосабливался со своим обычным невозмутимым хладнокровием. Он не позволял слабостям брать над ним верх – он был сравнительно невосприимчив к пагубным привычкам, а также к боли, пытками или ласкам. Он мог проявить милосердие, если ситуация того требовала. Если же не требовала, не моргнув глазом отправлял правосудие. Делая то, что должен.
Но независимо от того, нужна была ему сигарета или нет, он наслаждался ею, как наслаждался тонкими винами за обедом и стаканчиком ароматного односолодового виски, предложенным ему, дабы усыпить его бдительность и заставить неосторожно проговориться. И он оправдал ожидания, выболтав достаточно информации, чтобы удовлетворить слушателей и продвинуться в исполнении своей