Откуда столько агрессии? Откуда столько негатива по отношению к нему?
– Зря ты так, – серьезно ответил Марк и направился к двери, оставляя за собой шлейф невыносимо – сладкого парфюма. – Мои намерения были самыми искренними.
– У тебя минута, – напомнила я, и парень засобирался.
Я знала, что моя угроза подействует. Марк не из конфликтных людей. Он не терпит даже намека на ссору.
Только вот почему, я воспринимаю его воспитанность, как слабость?
– Я скину свой номер на почту, – пробормотал он, застегивая квадратные пуговицы на своем пальто. – Появиться желание – звони.
– Не появиться, – отрезала я, вскинув подбородком.
Как же меня задолбала ваша жалость…
На выходе мой бывший парень затормозил. Несколько секунд он смотрел на меня, а потом на выдохе сказал:
– Ты ведь понимаешь, что в наше время, девушка с ребенком – это девушка с бременем? Ты хочешь быть матерью – одиночкой? Ты хочешь обречь своего ребёнка на серое детство?
Я задохнулась его словами. Я не поверила собственным ушам.
Но негодяй продолжал:
– Ты хочешь, чтобы твой ребенок лакомился конфетами только на праздник в детском саду? Когда все его одноклассники будут таскаться с навороченными гаджетами, твое дите будет прятать дырку на куртке массивным рюкзаком? Пойми, Василиса, не каждый парень примет твою историю. Уж прости, но это сильно отталкивает мужчин. Но, я могу
подставить свое плечо. Вместе, мы сможем создать благополучную семью… – Пошел вон, – прорычала я, едва сохраняя равновесие.
– Вася…
– Вон! – взорвалась я, и дверь со звуком захлопнулась.
Какое-то время, я вообще не шевелилась. Неохотно проглатывала его слова и часто дышала.
Гад! Ублюдок! Слюнтяй! Да как он посмел? Кто дал ему право, вещать на меня ярлык?
Какого черта он предсказывает мне мое будущее?
Губы задрожали. Мой день был испорчен, и я знала, кто тому виной.
Родители, как вы могли? Зачем? Ваша забота зашла за рамки. Как же вы не можете понять, что ваши попытки помочь мне делают только хуже.
Ноги подкосились, и я плавно свалилась на пол. Подступившие слезы проникли в старые микро-трещинки, и кожу лица снова начало щипать. Эта жизнь не дает мне шанса.
Ни дня, чтобы оклематься…
А если Марк прав, и я навсегда останусь одна, с ярким клеймом на лбу? А малыш? Я не хочу, чтобы мой ребенок был хоть чем-то обделен.
После нескольких минут рассуждений и плача, я поднялась на ноги. Теперь, меня переполняла ярость. Она была такой сильной, что я с трудом держала себя в руках. Мне хотелось крушить. Ломать. Грызть. Кричать.
Я металась по комнате и взъерошивала волосы так, что чувствовала боль. Не отдавая отчета своим действиям, я скинула все фоторамки на пол, отчего