«Как это всё-таки странно, – думала она поздней ночью, глядя из окна на черный горизонт, усыпанный звездами. – Как долго можно жить и не замечать всей этой ночной красоты, бесконечного неба, далекого мерцающего света этих холодных звёзд… Правда, мудрецы в Афинах говорили, что эти звёзды могут предсказать мне мою судьбу и счастье, болезнь и смерть, и даже любовь… Зачем мечтать о далеком будущем, если даже не знаешь завтрашнего дня? Зачем тосковать по своим утратам, если они в прошлом были самыми счастливыми и радостными событиями в твоей жизни? Прошедшее оставляет в нас печаль, будущее вселяет в нас радостную надежду. Так мы все и маемся всю жизнь между печалью и радостью, между прошлым и будущим, между светом и тьмой… И не можем ценить то, что дает нам каждый миг настоящего…».
Женщина тяжело вздохнула. Яркая розовая звезда как будто подмигивала ей с черного небосклона. Громкий лай соседских собак заставил её оторваться от своих размышлений и вернуться к постели больного. Он спокойно спал. Даже его тяжелое дыхание было едва заметно. Лицо посветлело, преобразилось, и выступающие скулы стали меньше выделяться под смуглой кожей. На лбу и верхней губе выступила испарина. Это был хороший знак. Мириам смочила платок в розовой воде, отерла лицо, руки. Затем потушила лампаду и осторожно легла рядом с незнакомцем, с самого краю. «Завтрашний день обязательно принесет мне счастье…», – так почему-то подумалось ей в последнюю минуту, и она спокойно уснула глубоким сном…
Он открыл глаза первым. Сначала его поразила эта удивительная тишина. Вернее нежные и глубокие звуки этой тишины. Они доносились отовсюду. Сперва это было блеянье овец, затем тоненький колокольчик пастуха, его сменил шелест листьев олив и стрекотание цикад. На смену звукам пришли запахи. Тонкий навязчивый запах мускатного ореха и дурманящих олеандров, свежесть ручья, аромат маисовых лепешек и жареного мяса. Пустой голодный желудок сразу заурчал в своё оправдание. И только тогда ему захотелось открыть глаза. Белый выбеленный потолок с поперечными балками кружился над головой. Справой стороны со стены на него смотрели ярко разукрашенные причудливые цветы и птицы. С центра, чуть скосив свой взгляд, ему улыбалась полуобнаженная женщина с длинными вьющимися волосами, переплетенными лентами. В какое странное место он попал?
Едва уловимое дыхание с левой стороны заставило путника повернуть голову. Его сон продолжался. Рядом на подголовном валике лежала аккуратная головка спящей женщины. Вернее, живой двойник той, которая смотрела на него со стены. Она была как сотни других: лицо, руки, волосы, стройное тело под обтягивающей туникой. Но что-то в ней заставило его затаить дыхание и тихо любоваться ею. Правильные, тонкие черты лица, еще молодого, но с приметными морщинками на лбу и возле губ, завораживали его взгляд. Губы… их почему-то сразу захотелось поцеловать. Они должны быть очень мягкими