– А «Медведям» нравится, – съязвил Андрей. Перед отцом надо держать лицо, даже если сам понимаешь, что сделка – полное фуфло.
– Это ЧВК, что ли? – чавкая, спросил Философ. – Или ты зверей в зоопарке пытаешься накормить?
Отец и Философ заржали.
– Частная военная компания, – буркнул Андрей.
– И как, удалось втюхать? – Философ поднял глаза на Андрея, пытаясь сфокусировать на нем взгляд.
– Контракт подписали, – Андрей посмотрел в окно. Во дворике, выстроившись в нелепое сердце, цвели рыжие бесстыдные хризантемы. Маленький мальчик с наслаждением бил лопаткой пластиковую машинку. Неподалеку его молодая мать кормила булочкой голубей. Было совершенно непонятно, как Игорь мог умереть в такую погоду.
– Ну и что, – хмыкнул Философ, – много бабла предложили?
– Они предложили бартер.
– И что же это? Ношеные солдатские носки?
– Оружие в основном, автоматы, пулеметы…
– Старье небось какое-нибудь? – спросил отец. – Еще путинское? Это даже в Африку не продашь.
– Чтобы продать что-нибудь ненужное, нужно сначала купить что-нибудь ненужное, а у нас денег нет, – Философ посмотрел на отца, и оба зашлись.
Андрей поморщился.
– Документация с разработками бомбы еще, – Андрей продолжал смотреть в окно. – Электромагнитной…
– Какой-какой? – Философ вдруг посерьезнел и как будто протрезвел.
– Электромагнитной.
– Ты уверен?
– Конечно. Они прислали ссылку и код на первые две страницы в облаке. Код на остальные страницы потом – если соглашусь.
– Откуда это у них? Все работы по разработке были запрещены ООН еще в двадцать втором, когда Северная Корея полностью обесточила один район в Сеуле, помнишь?
– Не помню, – пожал плечами Андрей. В двадцать втором ему было четырнадцать, он был влюблен в Катю Суворову из «М»-класса и за всей этой политической байдой не следил. – И неужели ООН тогда могла что-то кому-то запретить?
Философ не ответил: он бормотал что-то себе под нос. Отец сидел, обхватив голову руками, и молчал. Андрей вдруг почувствовал, что очень устал. Устал быть сильным, успешным, крутым. Устал «быть». Хорошо Игорю – он теперь навсегда «есть», ведь про героя никогда не скажут «был».
– Да какая нафиг разница, бомба это или старые пулеметы, – Андрей протер глаза, – сделка – фуфло, надо расторгать. Втюхать старое оружие еще сложнее, чем старую еду.
– Не скажи, – Философ вдруг подскочил к Андрею, совершенно трезвый и собранный, – даже старая бомба в знающих руках – мощнейшее оружие! Эта бомба – просто бомба! – Философ засмеялся, довольный своим каламбуром.
– Ну и где я найду «знающие руки»? – Андрей не глядя подцепил что-то из коробки с обедом и начал вяло жевать.
– Найдешь, – подмигнул Философ, – очень даже рядом найдешь.
Андрей уставился на него:
– Это ты, что ли, на себя намекаешь?
– А ты догадливый!
– Слушай, я,