– Не называй меня малышкой, – огрызается она.
Флоран Пеллегрини улыбается, заглядывает ей в глаза.
– Почему ты заинтересовалась этой историей, Лукреция? Только честно. Ведь это не только профессиональный интерес? Слишком энергично ты за это взялась. Я умею видеть разницу между простым любопытством и одержимостью.
Молодая женщина роется в ящике коллеги и достает бутылку виски и две рюмки. Налив одну, она смотрит в никуда.
– Как-то раз, давным-давно… мне было… как тебе это объяснить? Немного тоскливо. Но я вовремя услышала по радио сценку Циклопа и воспрянула духом. Так Дариус, сам того не зная, стал близким мне человеком.
– Понимаю.
– Теперь у меня такое чувство, словно я потеряла «дядюшку-шутника». Знаешь, который после ужина, когда все темы исчерпаны, поднимает всем настроение своими анекдотами.
Она одним глотком выпивает янтарную жидкость.
– Ты вздумала мстить за «дядюшку-шутника»?
Лукреция Немрод пожимает плечами.
– Вызывать смех – щедрый дар. В молодости, в важный для меня день, этот дар пролился и невероятно мне помог. В память о том дне я и хочу пролить свет на его смерть, подобно тому, как он озарил мою жизнь.
– Смотри-ка, ты становишься поэтессой, это первый шаг к алкоголизму.
Флоран Пеллегрини наливает и себе полную рюмку виски и чокается с ней. Ей хочется его остановить, но он показывает жестом, что знает, что делает, и сам несет ответственность за последствия. Корчась, он опрокидывает рюмку.
– Слишком сложное для тебя дело, Лукреция. Если ты ничего не добудешь, Тенардье тебя не пощадит. Она зажгла тебе зеленый свет не ради твоего удовольствия. Она хочет доказать, что ты не справишься с такой темой. Это западня.
– Знаю.
– Не любит она тебя, Лукреция.
– Почему?
– Она вообще не терпит женщин. Все они для нее в первую очередь соперницы. Ты молодая красавица, а она старая уродина.
– Знаю-знаю, я читала «Белоснежку»: «Свет мой, зеркальце, скажи, кто на свете всех милее?»
– Я не шучу, Лукреция. Тенардье ждет повода, чтобы вычеркнуть тебя из списка постоянных внештатников. Ты бросила ей вызов перед всей редакцией и теперь должна раскрыть это дело, иначе потеряешь место.
Молодая журналистка умолкает в невеселой задумчивости.
Самое время выпить еще виски.
– Что ты мне посоветуешь, Флоран?
– Тебе нужна помощь. Одна ты не справишься. Один прокол ты уже допустила: не позаботилась о сохранности отпечатков пальцев.
Он прав, какое постыдное легкомыслие!
– Может, поработаешь вместе со мной?
– Нет уж, сама знаешь, я едва держусь на ногах. Спиртное – способ бегства для журналистов, переевших неприятных тайн. В особенности в «Геттёр Модерн». Начиная с определенного возраста выпивка – средство заглушить больную совесть и побороть бессонницу. Я нагляделся в редакции невероятных гадостей, и что же? Полное безразличие! А сколько глупости, сколько вранья под шапкой «эксклюзивных расследований»…
Флоран