Мыша подвывала от горя. Ее хрупкий мирок тоже кренился и даже слегка обрушился. Рыжей малышке казалось, если соблюдать нехитрые правила: не врать, не кусаться, помогать другим и не злиться, – вырастет невидимый купол, оберегающий от напастей. И вот – полюбуйтесь: гигантский кальмар, розовато-лиловый до тошноты, с противными сизыми присосками, нападает на их корабль в первый день ее путешествия! Да где вообще справедливость-то?!
В следующее мгновение Мыша обнаружила себя вцепившейся в жуткое щупальце.
– Я была хорошей, хорошей девочкой! – кричала Мыша, оттяпывая кинжалом его кончик. – Слышишь, морское чудовище! Нельзя есть хороших девочек!
На каждое слово «хорошая» очередной взмах кинжала укорачивал кальмара еще на несколько дюймов.
Мыша орала во всю глотку.
От потока воздуха, который этот комок рыжей шерсти выдувал из легких, барабанные перепонки врагов могли бы вибрировать со скоростью в двенадцать узлов, трещать и лопаться. Но кальмар был глух от рождения – не было у него никаких ушей. В тех местах, где у любого растут пушистые ушки, у морского урода зияли дырки. Как в них все на самом деле устроено: есть ли внутри перепонки и лабиринты или же это вентиляционное отверстие насквозь, – никому не известно.
В качестве компенсации природа наделила кальмара большими глазами – ими он оторопело взирал на бесноватого котенка. В соревновании по рубке моллюсков, будь здесь другие ножи и кальмары, Мыша шла на медаль: чудище еще только хлопало глазами, а от его щупальца-ветки остался лишь розовый сук.
– Кис-Ки-Сэй бы тобой гордился, – похвалила ее Утя, влезая на палубу.
Она тянула за собой семь крепко связанных щупальцев. Мыша забыла про страх и выглянула за борт: обездвиженный кальмар болтался позади корабля, от злости или из вредности окрашивая воду чернилами.
– Что ты с ним сделала?
– Заколдовала. – Двойным булинем Утя надежно прикрепила добычу к мачте. – Простое заклятье пут.
– Ну и вонь! – послышалось за бортом ворчание Скелета. – Как в трюме набитой рыбой шаланды. Выньте меня отсюда!
– Когда это ты побывал в трюме шаланды? – поинтересовалась Утя, протягивая пирату спасательный сачок.
– О, это одна из печальных историй моей юности. – Скелет наконец появился на палубе. – Как я оказался на шаланде, рассказывать стыдно. Но словили меня и сунули в трюм. Я думал: вот подфартило! Трюм промыслового судна – мечта оголодавшего пирата! Счастье длилось недолго: корабль вернулся в порт и что-то не вышло с таможней. Не хватило закорючки, а может, монет – в общем, груз отобрали вместе с шаландой. А я-то в трюме! А рыба – везде! И запах – точь-в-точь как от нашего лилового друга! На третий день я выл уже так, что позвали пожарных. Вытащили, конечно. Неделю не мог о еде даже думать!.. А таможня и вправду ночью сгорела. Кстати, я достал веревку: нужна еще или нет?
Пират победоносно потряс перед носом Ути обрывком каната.
Утя