– Кулинария – мое главное хобби! – говорила она.
Мама могла ни с того ни с сего испечь хитрый торт: с тремя слоями разного бисквита, с двумя разными кремовыми прослойками и украшением из марципана и засахаренных вишен. Папа всякий раз, увидев такое произведение, поначалу пугался: неужели у кого-то день рождения, а он забыл? Или вообще годовщина свадьбы? Пропустить ее было бы уж совсем непростительно. Но мама его успокаивала:
– Да нет, просто мне захотелось испечь что-нибудь вкусненькое!
Вкусненькое все Закмайеры очень любили. Они дружно набрасывались на торт и уплетали его с такой скоростью, будто прибыли с голодного острова.
Пожалуй, больше ничего о Закмайерах знать не нужно, и, значит, можно начинать нашу историю.
Глава вторая,
в которой у мамы Гретхен появляются новые привычки, а Гретхен с ужасом смотрит правде в глаза
Трудно сказать, где и когда начинается та или иная история. Потому что у всякой истории есть своя предыстория, которая тоже важна. Как знать, может быть, все началось в тот момент, когда тетушка Эмма с умилением заглянула в коляску, чтобы полюбоваться на крошку Гретхен. Или еще раньше – когда дядюшка Август c интересом сунул нос в коляску, в которой лежала новорожденная мама Гретхен. Не исключено, что и то и другое одинаково значимо. Как тут разобраться, с какого момента начинать рассказ? Чтобы не гадать попусту, начнем просто с понедельника. С того самого понедельника, накануне которого мама Гретхен ходила на встречу одноклассников по случаю пятнадцатилетия окончания школы.
В тот понедельник, утром, Гретхен, как всегда, пришла в кухню, чтобы позавтракать. Обычно мама к этому времени уже успевала всё приготовить, и Гретхен поджидали тосты, масло, сыр, ветчина и кофе. Но в этот раз все было по-другому. Мама сидела за столом и молча смотрела в большую чашку с чаем с таким видом, будто там на дне лежала мертвая золотая рыбка, которую она очень любила.
Гретхен взяла три булочки, намазала их маслом и медом и развела какао в пол-литровой кружке. Папа стоял у плиты и жарил себе яичницу со шкварками, из трех яиц. Яичницу на завтрак папа всегда делал сам, потому что считал, что у мамы шкварки получаются недостаточно шкварчатые.
– Яичница со шкварками – единственное блюдо, которое мама готовить не умеет! – заявлял он.
Гансик и Магда еще не вышли из ванной комнаты. Было слышно, как они громко спорят, выясняя, кому сегодня достанется лучшее место. Лучшим считалось место рядом с ванной, потому что тогда можно было уютненько усесться на краешек и спокойно себе чистить зубы и умываться.
Папа покосился на мамину чашку с чаем.
– У тебя что, живот болит? – спросил он.
– М-м-м, – промычала мама в ответ.
Если бы дело было вечером или в воскресенье, то папа поинтересовался бы, что означает это «м-м-м». Но в понедельник утром