Осудили меня и некоторые мои старые друзья евреи, особенно негодовал иудействовавший Илюша Аптерман, который на какое-то время даже перестал со мной разговаривать. Не помогали никакие мои оправдания. Только, уехав позже в Израиль, он сменил гнев на милость и стал со мной, как и прежде, контачить.
А я свой поступок объяснял тем, что взял мамину фамилию не с целью облегчения существования-процветания, как многие могли предположить, а в память ушедшего из жизни деда, с которым у меня, его первенца, были очень теплые отношения. Кроме того, говорил я, эта смена фамилии была для меня еще и сменой приоритетов – моя мама тогда уже окончательно развелась с отцом, и я в знак преданности ей считал важным носить ее фамилию, а не папину.
Глава 2
Главные корни
С большим сомнением решаюсь я поместить в эту книгу воспоминания о своих родных и близких. Кому могут быть они интересны, кто станет читать о каких-то неизвестных людях, до которых никому нет никакого дела? Если пара потомков и пробежит глазами те страницы, которые относятся к тем, кого они тоже знали, то кроме ворчливого отрицания или даже полного отторжения они у них не вызовут. «Вот, – подумают они, – этот верхогляд что-то невразумительное скороговоркой промычал про моего папу-маму-дядю и все переврал. Зачем, для чего? Непонятно».
И, на самом деле, зачем?
На старости лет человек судорожно хватается за прошлое – оно кажется ему значительным, важным, и у него возникает неодолимое желание спасти его от забвения. Поэтому так хочется рассказать хотя бы немного о тех, кого знал именно ты лично. И вспомнить, как можно больше людей. Ведь каждый из них носил в себе целый мир, целую вселенную. Неужели только Цицероны, Шекспиры, Черчили и Рокфеллеры заслуживают памяти?
Нет, надо, чтобы и от простых людей остался на Земле какой-то, пусть совсем крохотный, пусть малозаметный след. Может быть, и обо мне тоже кто-нибудь прочтёт в этой книге?
Бабушка с дедушкой
Нет, не случайно я так озаглавил этот текст и поставил в нем бабушку на первое место. Она и в жизни именно его занимала, была лидером, «генералкой», как называли ее близкие. Но будучи умной, умудренной опытом женщиной, она никогда не ставила себя впереди деда, и я в детстве считал не ее, а его главным в семье. Он всегда за столом сидел на видном месте, ему первому подавали тарелку супа. И когда я спрашивал бабушку «можно ли пойти погулять», она неизменно отвечала: «спроси у дедушки».
Дед безумно любил свою жену. Он даже во сне шептал «Дорка, Дорка, Дорка», а на тыльной стороне руки у него была выжжена татуировка «Дора». Он был моложе ее на год, но ушел из жизни на 11 лет раньше.
Она