Отец наш попивал всё активнее, и матери, безусловно, было трудно растить нас троих. К этому времени она, перебрав массу профессий – от билетёра в клубе до технички в школе – устроилась на «приличную работу» делопроизводителем в штабе артиллерийского полка. Она вела учёт военного имущества, вооружения и снаряжения, а заодно владела информацией и слухами, циркулирующими в среде военных. Полезная часть этой информации состояла, например, в том, что Уссурийское суворовское училище производит набор курсантов. После этого состоялся разговор со мной. Это сулило приключения: вместо забытого богом маленького таёжного посёлка увидеть большой мир города. Конечно, я бы предпочёл нахимовское училище, но, на крайний случай, можно согласиться и на суворовское – у них такая красивая форма с красными погонами, да и пострелять дадут не тайком, как у нас на стрельбище, а по Уставу, как положено.
Мать собрала какие-то небольшие денежки и договорилась с солдатом, который после демобилизации возвращался в Приморский край и должен был ехать поездом до Уссурийска. Деньги были вручены солдату, поскольку мне их давать в руки было неразумно, я мог их за неделю истратить на мороженое и конфеты. Раз в сутки солдатик покупал мне мороженое, и путь пароходом и поездом до Уссурийска прошел без особых происшествий. В конечном пункте солдат сдал меня дежурному по училищу под роспись, отправил телеграмму матери и отдал мне оставшиеся деньги.
Абитуриентов числом около двухсот пятидесяти пацанов разместили в спортзале, который почти целиком был заставлен скрипучими койками, застеленными солдатскими одеялами. На приём пищи и на экзамены нас водили строем старшины, а в остальное время следили, чтобы мы не разбегались по территории училища и не вносили беспорядок в его жизнь. А жизнь эта мне нравилась, тем более, что после военного городка я был вполне готов к организованной жизни, регулируемой Уставом. В школе я учился неплохо, экзамены сдал хоть и не блестяще, но вполне прилично. Тем не менее, в училище я не был зачислен по результатам медкомиссии. Трудно сказать определённо, что именно здесь повлияло – мой общий худосочный вид в сравнении с другими крепышами или запись в медицинской справке о наличии каверны в левом лёгком – но на общем построении, где выкликали фамилии поступивших счастливцев, я своей фамилии не услышал, и мне хотелось плакать. Только плакать в строю не положено, поэтому я проглотил свою обиду молча.
Это было первое и потому хорошо запомнившееся поражение в моей жизни. Незачисленным выдали из баталёрки их чемоданчики и рюкзачки, а затем строем препроводили на вокзал, где распределили по группам, возвращающимся в разные направления. Нашу группу из двенадцати человек должен был довезти до Владивостока капитан Синицын, отправлявшийся туда заодно в очередной отпуск. Он разместил нас кучно в общем