Подруги Ингрид обзавидовались – богата будет, жить девчонке как за каменной стеной. Огромный дом, десяток слуг – не жизнь, а сказка. Лишь удовольствие лови и бей баклуши. Смеялась Ингрид им в ответ: "Да что вы говорите? Попробуйте-ка лучше это!", и из корзинки доставала каждой по сочной, спелой груше.
Стоял октябрь, похолодало в Нордланде, все было как обычно. Задули ветры с побережья. У Ингрид девушки собрались посидеть привычно. "А вот малина: кушайте!", сказала та, внося тарелку, полную благоуханных ягод. Поставила на стол ее небрежно. "Помилуй, Ингрид, где взяла ты их?". "Как где взяла? На что же мне жених?"
Пошили платье к бракосочетанью в ноябре. В нем Ингрид просто чудо, прелестница, колдунья, хороша! Однако видели подруги: печальна юной девушки душа. "Ну что же ты, бодрей, не вешай нос!". "Конечно девочки. Немного мне взгрустнулось. Вы ешьте персики, мне суженый принёс".
Декабрь: звон мороза и беззвучье снега. В один из дней позвала Ингрид всех к себе. Так рады девушки – что за сюрприз? Запыхавшись от бега, спешат к подруге. В доме полумрак, но Ингрид весела. "Скорее, угощайтесь!". "Что это?". "Гранаты! Их надо есть вот так! Любимый научил". "Так что же, Сварлен уж твою любовь заполучил?". Смеётся Ингрид. "Ну, девочки, не будьте так наивны. При чем здесь толстый хрыч? Сказала же: любимый!"
А накануне свадьбы, перед Юлем все встретились на улице случайно. Сияют девушки улыбками, лишь Ингрид не смешно. "Прощайте, милые", – вдруг говорит и так глядит печально. "Решила я давно сама, лишь для родителей не стало бы ударом. Возьмите, это спелая хурма, вам каждой по корзинке – прощальный мой подарок". "Да что ты, милая, такое говоришь?". "Вы не тревожьтесь, у меня все хорошо. Я замуж выхожу, но вас покину, может быть, на долгие года. Любимый мой в стране полуденного солнца, месте счастья и любви, там где цветут сады всегда". И вдруг ушла. Лишь только к вечеру одна из девушек, сомненья пересилив, об этом силы рассказать нашла.
Хватились Ингрид, когда стало уж совсем темно. Дверь распахнули к ней… Вот только не успели. Вбежали Сварлен и отец, да и оторопели. Белеет в комнате в заснеженную тишь раскрытое окно, весь пол усыпан розами, и… клубники спелой россыпь на девичьей распахнутой постели».
– Вот оно как! – сказала Рике сама себе.
Чтение было непривычное. Язык сломаешь, так это называется. Не поэзия и не проза. Рифма угадывалась, но плавала, скакала, а иногда и совсем терялась. Рике решила попробовать ещё.
На этот раз дело пошло лучше. История читается нараспев, как сага, поняла девочка.
– «Стоял октябрь, похолодало в Нордланде, все было как обычно.
Задули ветры с побережья.
У Ингрид девушки собрались посидеть привычно.
– А вот малина: кушайте! – сказала та, внося тарелку, полную благоуханных ягод. Поставила на стол ее небрежно.
– Помилуй, Ингрид, где взяла ты их?..
– Как где взяла? На что же мне жених?»
Рике прочитала кусочек вслух, и сама удивилась, как на этот раз получилось складно. Вошла Илзе.
– Легенды, –