Кровью нашею – счастье земли.
И настанет година свободы:
Сгинет ложь, сгинет зло навсегда,
И сольются в одно все народы
В вольном царстве святого труда.
Припев:
Вставай, подымайся, рабочий народ!
Иди на врага, люд голодный!
Раздайся клич мести народной!
Вперед, вперед, вперед, вперед, вперед!
Этот программный текст знали многие. В первые месяцы после Февральской революции «Рабочая Марсельеза» использовалась в качестве гимна.
Что же осуществилось из того, к чему стремились Н. В. Шелгунов, А. П. Щапов, П. Л. Лавров и многие другие, желавшие лучшей жизни для своего народа и страдавшие только за высказывание своих желаний?
На созыв представительного законодательного органа – Государственной думы – внук Александра II Николай II пошел только в обстановке первой русской революции. Это произошло почти через сто лет после «проекта Сперанского» (см. выше) и через сорок с лишним лет после отмены крепостного права.
Прогноз относительно судьбы 100 тыс. помещиков никем в отечественной историографии не рассматривался специально. Ясно главное: помещики как класс крупных землевладельцев были ликвидированы одним махом Декретом о земле 26 октября 1917 года. Они лишились земли. Остальное имущество было разграблено крестьянами.
По сведениям Народного комиссариата земледелия РСФСР 86 % всех земель нетрудового фонда перешло к крестьянам-единоличникам, около 11 % – поступило в распоряжение Советского государства, примерно 3 % – использовалось колхозами. В результате первых социалистических аграрных мероприятий землепользование крестьянства увеличилось на 70 %. Только в европейской части России крестьяне-единоличники получили различного помещичьего инвентаря на сумму 350 млн руб. золотом. В 32 губерниях РСФСР совхозам было передано 23 тыс. лошадей, а крестьянам-единоличникам – свыше 300 тыс., коров – соответственно – 43,4 тыс. и более 200 тыс.[7] Вообще-то не так уж и много! Помещики многое уже успели пропить в парижских ресторанах, проиграть и прокутить в европейских казино и борделях.
А 26 тыс. помещичьих имений было, по некоторым приблизительным оценкам, просто сожжено. (Во время первой русской революции 1905—1907 годов было сожжено 3 тыс. помещичьих имений, но до помещиков и царя «не дошло».)
Судьба помещиков как физических лиц была различной. С некоторыми помещиками мужики расправились походя, когда делили чужое имущество. Наиболее известен случай с И. Л. Горемыкиным, который дважды занимал пост председателя правительства при Николае II. Он был убит собственными крестьянами. Часть помещиков смогла эмигрировать. Очень немногие помещики, служившие в белой армии в качестве офицеров, пытались восстановить свои имущественные права с оружием в руках. Хотя, по мнению исследователей, офицерский состав царской армии в дореволюционный период, в годы Первой мировой войны качественно изменился, демократизировался за счет пополнения выходцами из самых разных социальных слоев. Среди офицеров богатых помещиков, которые потеряли свои имения, сражались против красных и погибли в годы Гражданской войны, было не так уж много, если таковые были вообще. Нет данных и об удельном весе