– Вот так, – сказал мужчина: он спустился с крыльца, пока пианино грузили на тележку.
– Я придержу вот здесь, если вы не против.
Вот так в субботу днем четверо мужчин и одна женщина катили пианино орехового дерева довольно далеко по Пеппер-стрит. Противоположные углы катившегося пианино поддерживали Пенелопа Лещчушко и Майкл Данбар – и Пенелопа не могла и догадываться. Она отметила про себя, как его забавляют грузчики и как он переживает за сохранность пианино, но все же ей неоткуда было знать, что этот прилив понесет ее до конца жизни, к последней фамилии и прозвищу.
Как она сказала однажды Клэю, рассказывая об этом:
– Странно подумать, но за этого мужчину я однажды выйду замуж.
Последний салют
Как вы можете себе представить, в доме мальчиков и молодых мужчин то, что один из нас уезжает, особо не обсуждалось. Уезжает, и все.
Томми знал.
И мул знал.
Клэй опять остался ночевать на Окружности, а воскресным утром проснулся, так и сжимая в руках коробку с подарком.
Он сел и перечел письмо.
Взял зажигалку и Матадора в пятой.
Он принес коробку домой, вложил в нее склеенный скотчем адрес Убийцы, сунул поглубже под кровать, затем на ковре не спеша взялся качать пресс.
Где-то на половине отсчета появился Томми: Клэй видел его боковым зрением с каждым подъемом торса. Голубь Ти сидел у него на плече, а ветерок трепал плакаты Генри. Это были в основном музыканты: старые. И несколько юных и женственных актрис.
– Клэй?
Каждый раз Томми треугольником влетал в поле зрения.
– Можешь потом помочь с копытами?
Закончив, Клэй вышел во двор. Ахиллес пасся возле сушильного столба. Подойдя, Клэй подал мулу на ладони кубик сахара, затем наклонился и похлопал по ноге.
Ахиллес задрал первое копыто: все нормально.
Второе.
Когда они покончили со всеми четырьмя, Томми, как обычно, расстроился, но тут уж Клэй ничего поделать не мог. Невозможно переубедить мула.
Чтобы его ободрить, Клэй вынул еще два куска сахара.
Один подал Томми.
Двор заполняло утро.
На крыльце растеклось пустое кресло-мешок: оно сползло с дивана. В траве валялся велик без руля, бельевые веревки в вышине освещались солнцем.
Вскоре из загона, который мы соорудили на заднем дворе для Ахиллеса, появилась Рози. Подбежав к столбу, принялась бегать вокруг, а сахар таял у пацанов на языках.
Когда почти дотаял, Томми не смолчал:
– Кто мне будет помогать с копытами, если ты уедешь?
В ответ Клэй сделал такое, что даже его самого удивило: схватив Томми сзади за ворот футболки, закинул верхом на Ахиллеса.
– Черт!
Томми сначала оторопел, но тут же принял игру; прижавшись к шее Ахиллеса, он рассмеялся.
После обеда, едва Клэй шагнул было за порог дома, его остановил Генри.
– И куда это мы намылились?
Короткая пауза.
– На кладбище.