Наташа вяло отвела его руку с бокалом.
– Я больше не хочу, – пробормотала она.
Собственный голос доносился откуда-то издалека. Зато зрение потрясало четкостью. Комната и парни выглядели так, словно их обработали в «фотошопе». Краски сделались неправдоподобно яркими.
– Клиент дозрел, – объявил Андрей.
Парни расхохотались. Сашу прямо корежило от хохота. То наклоняясь вперед, то откидываясь на спинку дивана, он сучил ногами в оранжевых штанинах и топал своими девственно-белыми кроссовками.
– Тогда приступим, – заявил Дима, когда приступ веселья прошел. – Докурила, Ната?
– Да, – сказала она, ища взглядом пепельницу.
Та материализовалась перед ней прямо из пустоты, удерживаемая чьими-то пальцами. Наташа принялась старательно тушить папиросный окурок, который никак не желал гаснуть. Пепельница качалась, по дну рассыпались жирные черные угольки.
– Я вчера все снимал на камеру, – сообщил Наташе Дима.
– Что? – тупо спросила она, прилагая усилия, чтобы удерживать отяжелевшие веки открытыми.
– Ты настоящая порнозвезда, – сказал Саша.
– Не очень опытная, но старательная, – подхватил Андрей.
– Если разместить видео в «Ютюбе», ты прославишься на весь мир, – сказал Дима, ухмыляясь. – Все однокурсники увидят, преподы и родичи. Хочешь?
– Нет, – быстро произнесла Наташа.
Опьянение начало проходить, сменяясь чувством ужасающей опустошенности и леденящего страха.
– Тогда придется полюбить нас троих, – сказал Андрей. – Добровольно.
– А чтобы нас не обвинили в изнасиловании, я опять включу камеру, – решил Дима. – Ты будешь делать все сама. Задача понятна?
Он встал, слегка приподнял черный свитер с белым черепом и стал искать пальцами пуговицу джинсов.
– Как ты мог? – выдавила из себя Наташа.
– Дело нехитрое, – весело откликнулся Дима. – Камера сама по себе работала, ты тоже сама по себе. Мне оставалось только получать удовольствие.
Он подвигал тазом, давая понять, чего ожидает от Наташи.
– Давай, Ната, не скромничай. Открывай ротик. Эндрю? Ты снимаешь?
– Камера! – дурашливо выкрикнул Андрей. – Мотор! Начали!
Это был не дурной сон, не жестокая шутка. Все происходило на самом деле, происходило с ней, с Наташей Пампуриной. Ее любимый возвышался над ней, поощрительно улыбаясь. Он даже не предполагал отказа или сопротивления. Жертва находилась в его полной власти.
Так он думал.
Наташа рассуждала иначе. Отец иногда рассказывал о делах, которые вел. Из его слов Наташа сделала для себя некоторые выводы, которыми сейчас и руководствовалась.
Первое. За половину тяжких преступлений в тюрьме отдуваются невиновные, потому что настоящих преступников обнаружить не удалось. Второе. Убийства без ярко выраженных мотивов, как правило, вообще никогда не раскрываются. Ну, и третье: нельзя уступать шантажистам, потому