Есть зло, которое видел я под солнцем. Анатолий Дмитриевич Можаров

Стэна предстала прихожая, залитая вечереющим солнцем, свет которого проникал через открытую дверь гостиной. В прихожей пахло духами, и было тихо. Вообще Стэну очень нравилась квартира Лизы за лаконичный, практически лишенный деталей интерьер. Минималистика – когда декором квартиры является практически полное отсутствие всякого декора – это было у Лизы в крови. Стэну нравилось бывать у нее дома, он чувствовал себя в аскетичных, маленьких, с мебелью из многослойной фанеры, но в то же время просторных комнатах легко и свободно. Однако для своей мастерской, где, собственно, Стэн и жил, он никогда не выбрал бы подобный стиль. Он просто не мыслил повседневной жизни без полок, полочек и стеллажей, заполненных книгами и безделушками, мелкой пластикой, посудой, гипсами, папками с рисунками, деревянными шкатулками, коробками с нужными и ненужными мелочами. По-настоящему комфортно он ощущал себя только в своем довольно неряшливом, пыльном, но хорошо им изученном мире.

      «Мертвая тишина, – подумал Стэн. – Наверное, она в ванной, и когда она выйдет…».

      Тут Стэн заметил в углу двери в гостиную что-то, что не должно было бы там быть или не должно было находиться в таком положении, и от недоброго предчувствия у него засосало под ложечкой. Стэн понимал, что ничего ужасного произойти не могло – просто не с чего. И при этом какой-то неведомый импульс подсознания сжал мозг: ты же был готов к ЭТОМУ.

      То, «чего не может быть», оказалось носком тапочки, который виднелся из двери так, как он не мог бы виднеться, если только не был надет на ногу лежащего в гостиной человека. Продолжая движение, Стэн, словно со стороны видел себя, заглядывающего в гостиную все дальше и видящего уже не только тапочку, но и женскую ногу, на которой эта тапочка держалась.

      В распахнутом на обнаженной груди халате Лиза с закрытыми глазами лежала на спине так, словно ей внезапно стало плохо, и она сползла на пол, придерживаясь за дверь. Поверх разбросанных по комнате листов бумаги валялся опрокинутый пластиковый стеллажик из-под DVD-дисков.

      Положив на пол цветы, Стэн сглотнул вдруг пересохшим горлом и приблизился к Лизе. Он уже хотел протянуть руку к пульсу девушки, как вдруг увидел бьющуюся под нежной кожей голубенькую жилку.

      «Жива! Скорее. Где нашатырь? Что произошло? Сердце? – мысли вихрем проносились в голове. – Нужно позвонить в «скорую».

      Что-то не вязалось, не складывалось в голове, пока Стэн доставал из второго сверху ящика кухонного стола, где лежали лекарства и бинты, нашатырный спирт. И когда он уже протянул к носу сморщившейся от резкого запаха Лизы смоченную нашатырем ватку, Стэн понял, что не складывалось: «Почему разбросаны бумаги? На Лизу напали! Кто? Зачем?».

      Долго теряться в догадках Стэну не дала Лиза. Она быстро пришла в себя, сморщилась теперь уже от боли, раскалывавшей голову на части, и прошептала:

      – Он удрал?

      – Кто?

      – Ну… этот гад…

      Стэн