– Прекратите стучать, и так голова раскалывается, – потребовала она.
Попутчик недоуменно уставился на нервную дамочку, потом хмуро набычился, словно Инна сорвала его выступление на Евровидении, и обиженно запыхтел. Похоже, «солист» не собирался так легко сдаваться. Вдохнув поглубже и выстукивая теперь ритм ботинком, он замурлыкал под нос «Дорогу» – «Попутную песню» двадцатого века – от группы «Любэ». Когда певец добрался до слов «Дорога, дорога, осталось немного, девчонок целуйте взасос», он внезапно игриво взглянул на Инну и подмигнул.
Вот оно, начинается! Инна в ответ зашипела, как рассерженная кошка.
– Не волнуйся, Иннуль, шучу, – примирительно буркнул попутчик и громко икнул.
«Ого, этот омерзительный тип уже отметил отъезд! Причем хорошо отметил!» – с опозданием догадалась Инна. В этом плане она соображала гораздо медленнее других женщин: сказывалось отсутствие семейного опыта. Соседка Лариска обычно за версту чуяла, когда муж принял на грудь. Причем каждый раз безошибочно нюхом определяла когда, сколько и с кем. Если нестерпимо пахло мятной жвачкой, значит, благоверный встречался с друзьями детства из «Второгодников. ру», а когда от супруга за версту несло не только перегаром, но и табачищем – значит, «порешал вопросы» на работе. Однажды Лариска своим чудо-носом распознала через пары перегара запах женских духов… Наутро ее благоверный вышел из подъезда в темных очках, плохо маскировавших зловещий синяк под глазом.
Вот и сейчас Инна запоздало сообразила, что красное мужское лицо – не всегда признак усталости, высокого давления, аллергии или даже сексуального желания… Как, впрочем, и спринтерского бега за поездом. Гораздо чаще в России физиономии мужчин наливаются краской совсем по другому поводу.
Попутчик наконец поборол собственную куртку, пристроил ее на плечики возле двери и, распрямившись во весь свой почти двухметровый рост, с хрустом, сладко так, от души, потянулся. Под свитером обозначились бицепсы.
«Ни фига себе, этот тип еще и качается! Еще, чего доброго, и стероиды колет. Наркоман! Не дай бог, входит в люберецкую „бригаду“! Вот и „Любэ“ уважает», – с испугом подумала Инна и зябко поежилась.
– А тут уютненько. Правда, мадам И-нес-са? – вынес попутчик свой вердикт и вопросительно, даже слегка заискивающе, посмотрел на Инну.
– Мне все равно, как тут. Лично я собираюсь спать! Мне завтра на работу, – объявила Инна, испепеляя взглядом нового знакомого.
Черт побери, когда же этот бесцеремонный тип догадается, что приличные господа выходят из купе, давая даме переодеться? Он выметется отсюда хоть на десять минут или нет? Скорее «или нет». Подобные туповатые персонажи намеков не понимают. Им надо все разжевывать по складам, как в первом классе.
– Вы не хотите выйти? Мне надо переодеться, – потребовала Инна с интонациями учительницы.
– Спать? Да вы что! Серьезно? Детское время, Иннуля! – отмахнулся попутчик с удивленным, даже обиженным видом. –