Затухающие в камине угли брызнули огнем искр. На улице начинался дождь.
Была в этом деле еще одна темная и неприглядная сторона. Мужчины, которые пользуются услугами подобных женщин, презирают их и презирают ту часть себя, которая заставляет их это делать. В лучшем случае они стыдятся, в худшем – у них складывался комплекс неполноценности. Но хуже всего, наверное, то, что у них есть слабость, о которой знают эти женщины. Они теряют над собой контроль, которым отличаются в повседневной жизни, и те, кого они презирают сильнее всего, видят их во всей их неприглядности и наготе. Когда еще мужчина так уязвим для издевательств, как не в момент расчета с презираемой им женщиной? Он воспользовался ее телом, чтобы удовлетворить потребности своего. Она видела не только его наготу, но отчасти и душу. Он должен ненавидеть ее за это. Само собой, он не желает, чтобы в его присутствии упоминали о ней, разве что в тех случаях, когда надо заклеймить ее безнравственность и выразить желание избавить общество от нее и ей подобных. А уж подумать о защите ее от предсказуемых издержек выбранной ею профессии – дело немыслимое.
Полиция никогда всерьез не пробовала искоренять проституцию. Во-первых, это представлялось невозможным, а во-вторых, власть соблюдала собственный интерес, потому что половина респектабельного общества ужаснулась бы, преуспей полиция в подобном деле. Проститутки в этом отношении напоминают канализационные колодцы: о них не говорят в гостиных или не говорят вообще, невзирая на их жизненную необходимость для здоровья и порядка в обществе.
Монк почувствовал, как в нем поднимается волна той злости, которую испытывала Вида Хопгуд. А он, когда злился, не умел прощать.
– Да, – сказал Уильям, твердо глядя на нее. – Я возьмусь за это дело. Платите мне, чтобы хватало на жизнь, и я сделаю, что смогу, чтобы найти человека… или людей… которые этим занимаются. Мне нужно повидаться с этими женщинами. Они должны рассказать правду. Если станут врать, у меня ничего не выйдет.
Глаза ее победно блеснули. Первую свою битву она выиграла.
– Я найду его для вас, если смогу, – добавил Монк. – Не уверен, что полиция возбудит дело. Вы знаете не хуже меня, каковы на это шансы.
Миссис Хопгуд взорвалась презрительным хохотом.
– Что вы с ним после этого сделаете – решать вам, – сказал Уильям, вполне понимая, что может ждать обидчика. – Но я не скажу вам ничего, пока не буду уверен.
Вида набрала в грудь воздуха, собираясь возразить; потом посмотрела ему в лицо и увидела, что это бессмысленно.
– Я ничего вам не скажу, – повторил Монк, – пока не буду уверен. Это условие сделки.
Она протянула руку. Он протянул свою, и миссис Хопгуд с невероятной для женщины силой стиснула его ладонь.
Пока Монк переодевался в старую одежду