– Она имела в виду, что один из нас должен прийти сегодня в десять часов вечера к воротам ее дома, – сказал он. – Конечно, это, дон Карлос.
– Но кто именно? – последовал раздраженный вопрос.
Дон Алессандро слегка пожал плечами.
– Разве можно угадать, кого выбрала женщина? – сказал он.
Удар грома в горячем воздухе сопровождал его слова, и дон Карлос сжался за оконной створкой и злобно посмотрел на небо.
Тогда выступил вперед третий молодой человек, который до сих пор сохранял молчание.
– Будем тянуть жребий? – предложил он мягким голосом. – Или кто-то один из нас докажет, что у него есть преимущество перед остальными?
– Никто из нас не знаком с ней, дон Хуан, – ответил дон Алессандро, – и все мы писали ей письма…
– Разве есть в Алькале хотя бы один кабальеро, который не писал? – легко сказал дон Хуан. – Сейчас модно быть влюбленным в донью Ану.
Вспышка молнии озарила комнату, и дон Карлос отпрянул от окна, пронзительно взвизгнув, подобно испуганному животному, когда вслед за нею раздался удар грома, он зажал уши руками, трепеща всем телом, и громко закричал.
Остальные двое потупили глаза, не глядя ни на него, ни друг на друга; он отер пот, выступивший на его узком лбу, и взглянул на них украдкой.
– Хорошо, тянем жребий, – выдохнул он, нервно стискивая платок в своих длинных руках.
Дон Хуан положил на стол свой черный бархатный берет.
– Только не кости! – вскричал дон Карлос; он нервно сорвал три кольца со своих пальцев, два простых чеканных золотых и один с квадратным изумрудом. – Это, – показал он на драгоценный камень, – донья Ана. Он коварно и криво улыбнулся остальным, положил три кольца в берет и встряхнул его.
– Тяните жребий, – пронзительно скомандовал он, – и посмотрим, кому достанется дама!
Двое других обменялись взглядами. Дон Алессандро приподнял брови, а дон Хуан улыбнулся одними глазами, когда гром и молния вновь заставили дона Карлоса, трепеща и рыча, броситься в кресло. Когда все закончилось, он был мертвенно-бледен, легкая пена показалась на его искривленных губах.
– Я первый! – вскричал он, вскочив на нетвердых ногах и засовывая руку в берет.
С глупым смехом он достал из берета изумруд.
– Она моя! – воскликнул он. – Я выиграл!
Смуглые щеки дона Хуана вспыхнули: он отвернулся к окну и посмотрел на Алькалу, осыпаемую серебряными струями дождя, однако дон Алессандро сказал мягко:
– Конечно, она принадлежит Вашему Высочеству.
Дон Карлос взглянул на него с перекосившим его лицо выражением подозрения и злорадства.
– Нет! Ты думаешь, что я схитрил, – сказал он. – Как всегда, придираешься, кузен. Дон Хуан, нам пора домой.
Он говорил с привычным высокомерием, поскольку последний удар грома уже был слабым, и было ясно, что гроза на исходе или что она была лишь предвестником другой,