Появление его разительно отличалось от всего, виденного Владимиром прежде, то есть все тех же мультфильмов про Аладдина и «Старика Хоттабыча». Никакого огненного действа. Сначала из благоразумно поставленной на землю шагах в трех от лавки лампы, точнее, из ее носика, с громким звуком «плоп», напоминающим звук вылета пробки из бутылки шампанского, появилась голова; затем, с точно таким же звуком, правая и левая руки, затем джинн показался по пояс, уперся обеими руками в место собственного соединения с лампой, и, наконец, издав последний «плоп», показался весь. Неопределенного возраста, но с длинной бородой, почему-то со строительной каской вместо чалмы или тюрбана на голове, с непонятно откуда взявшимися бутербродом в одной руке и кувшином с молоком в другой (их только что не было, и Владимир готов был в том поклясться!) он уселся на лавку рядом с Владимиром и недружелюбно уставился на него. Некоторое время оба молчали.
– Ну, чего звал? – наконец буркнул джинн. – Ты что, не видишь, – обеденный перерыв. Мы кушаем.
Последнее слово он протянул, едва ли не пропел, сунул в рот бутерброд и принялся жевать, время от времени прикладываясь к кувшину.
– Ты джинн? – спросил Владимир, не зная как начать разговор.
– А ты, наверное, ожидал увидеть погонщика верблюдов? Раз звал, говори, чего строить. Только имей в виду, – со стройматериалами нынче туго. Где-то на севере идет массовое строительство дворцов. Строят и строят. Да таких размеров, что как только построят, еще и поселиться не успеют, а уже ремонт начинают. Закончат один – начинают по новой. И, главное, ни за что не скажешь, что богатство есть у человека. Все, как на подбор, концы с концами еле сводят, а вот поди ж ты… Это мне один знакомый джинн рассказывал… Может, конечно, врал…
– Да нет, мне не дворец, мне бы волшебные тавлеи…
– Чего? – неподдельно удивился джинн.
– Ну, тавлеи… Только не простые, а волшебные.
– Я, сколько живу, и о простых-то в первый раз слышу, а тут волшебные…
– Но разве… Разве джинны… Они же все могут? – недоуменно спросил Владимир.
– Только твоя молодость служит оправданием твоему вопросу, юноша. Каждый джинн – он специалист широкого профиля внутри своей узкой специализации. Вот я, например, могу построить все, что угодно. Или сломать. А еще люблю заниматься гравировкой и чеканкой, но это личное, и к специальности не относящееся.
– Какой гравировкой?.. – с отчаянием в голосе спросил Владимир.
– Штихелем. Но тут следует иметь в виду, что штихель штихелю рознь. Одно дело спицштихель. И совсем другое – больштихель. При рельефных работах употребляется только больштихель, а вот при гравировках используется спицштихель.
– Какие штихели?.. Мне тавлеи нужны…
– Тавлеи