Глава 2
Вскоре я поняла, что нам с Пашкой на кладбище больше делать нечего. Андрюша пошел с нами к моей машине. Приятель быстро пробил адрес Миллера-сына.
– Даже не спрашиваю, поедешь или нет, – улыбнулся приятель.
Нам открыла дверь миловидная женщина лет тридцати, немного полноватая. Она была без косметики, в домашнем халате. Андрюша предъявил удостоверение. Она не очень удивилась, то есть совсем не удивилась.
– Мы можем поприсутствовать? – спросила я и только собралась представиться, как женщина сказала:
– Проходите, Юля. Снимайте весь разговор. Мало ли что.
Я не знала, какое «мало ли что» может быть.
Мы все устроились на довольно просторной кухне. Дом был современным – из построенных в последние десять лет. Женщина находилась дома одна. Поскольку в коридоре стоял подростковый велосипед, я решила, что ребенок сейчас в школе.
– Вляпался все-таки? – просила женщина, представившаяся Аллой Миллер, супругой Рудольфа Николаевича. – У вас сидит? Говорила ему: не нужно. Нет, все-таки поперся. За осквернение могил много дают? Или может штрафом отделаться?
Андрюша пояснил, что Рудольф Николаевич не успел осквернить могилу, пока не сообщая причину, и уточнил, была ли при нем лопата.
– Новенькая. Вчера в OBI купил. Я спросила зачем, когда он в квартиру с лопатой ввалился. Она у двери стояла, еще с биркой, пока Рудик ужинал. А часов в двенадцать он уехал – и с концами.
– При нем была банка? – спросил Андрюша.
Женщина кивнула.
– Вы можете нам про нее рассказать?
– Она сейчас где?
– На экспертизе, – ответил Андрюша. – Эксперт, выезжавший на место, сказал, что это кровь, только не мог определить…
– Куриная, – перебила женщина. – Можете не тратить время на экспертизу.
Она не понимала, что экспертиза обязательна и на слово ей никто не поверит. Алла тем временем рассказала, что вчера ездила к фермеру, у которого обычно закупает свежие продукты, в частности кур. Рудик попросил набрать банку куриной крови.
– Не черного петуха? – уточнила я.
– Нет. Куриной. Рудик сказал, что будет достаточно куриной полить. Я не спорила. Бессмысленно.
– А… – открыли мы рты одновременно с Андрюшей.
– Чтобы его папаша из могилы не встал. Не спрашивайте, почему Рудик так решил. Не знаю и знать не хочу. Я пыталась отговорить – в смысле, чтобы ночью на кладбище не таскался. Не смогла. Полил бы днем, если так хотелось. Сейчас же ноябрь, людей на кладбище нет. Да даже если бы и были? Могила его отца, законов, запрещающих куриной кровью могилы поливать, насколько я знаю, нет. Или вы его все равно за осквернение привлекли? Где он сидит?
Андрюша пояснил, что уже не сидит, а лежит. Алла схватилась за горло. Ни Андрюша, ни я не стали показывать фотографии с места