Но однажды майор изменился в лице. Он просмотрел медицинские справки Кафура, сына Насира Азиз-оглы:
– Отправляю тебя в учебный отряд батальона морской пехоты.
Слишком большая разнарядка пришла в Баку по формированию батальонов морской пехоты. Война требовала много людей, все больше и больше людей.
Пришел «последний в люльке» в отцовский дом, и Пюста-ханум все без слов поняла. И на следующий день отец и мать проводили «сон бешика» на войну, и остались они в Баку жить-поживать да сыновей ожидать. Долго ждали они сыновей. Отец долго ждал-переживал, а у матери это «долго» в пять раз надо увеличить. Такая уж у них, матерей доля. Вроде рядом они с мужьями живут. А время материнское по другим законам движется, быстрее, чем время мужское, даже отцовское, – когда мать с фронта весточки ждет, детей ждет.
Солдатские треугольники, как кукушки, отсчитывали время матерей. «Ку-ку». Я жив и здоров, мама родная. И я, сынок, жива и здорова. Самое больше придумано кем-то зло для матерей – когда дети их умирают раньше них. «Куку». Солдатская похоронка. И время делает резкий скачок. И стареет мать, и тускнеют глаза ее, а в походке, в осанке появляется что-то оттуда, откуда приходят похоронки.
Хорошие были сыновья у Пюсты-ханум и Насира Мамедова, часто посылали они письма отцу и матери. Мы живы. И вы живите. «Ку-ку».
…Учебный отряд в составе батальона морской пехоты прибыл в Севастополь в начале героической обороны. Лики войны потрясли Кафура. Даже страшно было некоторое время. Но страх быстро прошел. Не так быстро прошло недоверие к юному бакинцу бывалых моряков. Даже боцман, не очень старый морской волк, но большой любитель и мастер приколов, долго приставал со своими шутками к «краснофлотцу» Кафуру Мамедову, повторяя ехидно-благодушно:
– Салага ты еще. Ой, салага!
Кафур, южный человек, горячий человек, мог проплыть несколько километров по морской волне. Но в морских походах он еще не участвовал. Выходит, он действительно пока еще салага? Терпел Кафур, дела ждал, боя ждал. И дождался он первого боя, штыковой атаки. И четверых фашистов заколол. Получил ранение, остался в строю. Боцман тоже хорошо поработал в штыковой. Но на то он и боцман! А этот-то бакинец еще совсем малец, а как орудует штыком и прикладом! Любо-дорого посмотреть.
– Кончили, братишки, приставать к Кафуру. Он еще ничего не знает из морского дела, но душа у мальца морская, – сказал после боя боцман.
А раз боцман дал сигнал, значит, вышел Кафур из салаг и настоящим моряком стал. Ничего, что он всего раз пассажиром на эсминце прокатился до Севастополя.
Шибко зауважали моряки сына Насира Азиз-оглы, кирщика бакинского. И Кафур не подводил их. Его охотно посылали в разведку. Он мастерски овладел новой специальностью, точно выполнял задания, захватил несколько пленных.
Восемь месяцев боев у стен Севастополя сделали из Кафура прекрасного воина.
Батальонсражался до последнего. Это уже был батальон сводный – все, что осталось от