Мама ушла, и Рут с непониманием спросила: «Это она о чем?»
«Честно, понятия не имею, – сказал я, и вдруг понял. – Думаю, мама уходит от отца».
И прозвучало это так, словно я сказал: «Рут, медовый месяц проведем на Марсе». Она не понимала. Для нее моя реплика была просто-напросто лишенной смысла.
Ее отец-священник только что нас обвенчал. Рут никогда не сталкивалась с миром, в котором вырос я. Позже мы поняли: пока гости собирались на улице – посмотреть, как молодожены выходят из церкви, – моя мама незаметно ускользнула и уехала, чтобы никогда не вернуться домой.
Брак моих родителей закончился в ту же ночь, когда начался мой. Сейчас, глядя в прошлое, я думаю, мою невесту больше всего беспокоило то, сколь хладнокровно я принял эту новость. И может быть, это объяснит, почему я из кожи вон лез, пытаясь выучить основы отношений, – как, впрочем, и основы веры.
Заберите мою малютку!
Двадцать лет спустя я и Рут бились против дикой сомалийской нищеты: распределяли помощь, идущую от международного сообщества, и выискивали новые районы, которым та требовалась. К нашей маленькой группе присоединялись новые люди. Одним из ее ключевых участников был молодой человек по имени Джей Би. С ним мы решили устроить поисковую экспедицию в центральные районы сомалийского юга, куда уже много лет не ступала нога чужеземца.
Один город, до которого мы добрались, выглядел словно всеми брошенный город-призрак – безжизненные дома, темные глазницы окон, пыль, гонимая ветром по пустынным улицам. Но как только мы появились, на эти улицы из домов повалили люди – сотни истощенных людей.
Среди встревоженных криков и гама я мельком обернулся – и, к своему ужасу, увидел, как нанятые мною охранники, ругаясь на сомалийском, бьют прикладами людей, бежавших рядом с нашим грузовичком и тянувших руки через борта, пытаясь ухватить что-нибудь из еды.
Сперва я хотел жестко осадить охрану, ведь они били тех, кому мы приехали помочь! Но моя злость почти тут же сменилась отчаянным страхом, когда я понял, что многие из местных не собирались брать наши припасы. Они пытались отдать нам самое дорогое!
Я в достаточной мере знал сомалийский, чтобы понять крики обезумевшей матери, которая бежала рядом с машиной, плакала и умоляла: «Заберите мою малютку! Кроме нее, все мои дети умерли! Пожалуйста, спасите хоть ее!» Она пыталась затолкать малышку в открытое окно машины. Я сидел на пассажирском сиденье и от шока не мог пошевелиться – и водитель сам вытянул руку, схватился за ручку и спешно поднял стекло, чтобы другие матери не закинули голодных детей мне на колени.
Потом он прибавил газу, поехал прямо через толпу, и только по чистой случайности мы никого не задавили. Лишь в нескольких километрах от города мы остановились и стали решать, что делать. Было ясно: за еду и бензин нас могли просто убить. Но я был потрясен отчаянием матерей. Я все гадал: а если бы голодала моя семья, как бы я поступил? Решился бы отдать своего сына, будь