Лагерь плотно сидел в сознании Уральского и конкретно определял формулу его житья и мышления. Григорий успокоил себя тем, что грабить ФОК никому не придет в голову, и поэтому его роль «сторожа» будет чисто номинальной. И не прогадал. В полном распоряжении каторжанина оказались многие блага, за которые обычным парням в повседневной жизни пришлось бы платить реальные деньги. Футбол, тренажерка, бассейн, сауна – тренируйся сколько хочешь!!! Плавай, расслабляйся в парилочке. Так ему за это еще и зарплату платили. По вечерам в комплексе каждый день проходили сеансы аэробики. Перед занятиями галантный рецидивист помогал особо симпатичным девушкам разминаться. Благо растяжка культивировалась и в самбо, и в каратэ, которыми он в свое время плотно занимался. Частенько уже после тренировки «разминка» продолжалась у него в бендешке[46]. Гриша ведь реально изголодался за последний четырехлетний срок. Если называть вещи своими именами, «женский» вопрос Уральский решил «не отходя от кассы». Такая, с позволения сказать, работа помогла арестанту без несчастья адаптироваться на свободе. Ведь не секрет, что в большинстве случаев запалы и новые посадки случаются в первые дни и недели после освобождения. А у Григория не было нужды газовать и лезть на рожон. Все необходимое он и так получал. На первом этаже помещение у ФОКа арендовал коммерческий магазин. Хитрый крадун соорудил веревочку с крючком и петелькой. Если девочкам после сеансов аэробики хотелось конфет или шампанского, то Уральский со второго этажа через дыру в потолке подцеплял мелкие подарочки своим приспособлением. Но не борщил. Кипеша[47] ни разу не случилось.
Освоившись и правильно поставив себя с начальством, рецидивист начал приглашать в ФОК старых и новых приятелей. Фактически у Гриши появилось место, где он тихой сапой группировал вокруг себя людей. Чего большего и лучшего мог желать бродяга, откинувшийся несколько месяцев назад и одиннадцать долгих лет, проведший вне столицы?
Глава 4
Первый пошел…
Пальцы веером у Боди Пальцы шифером на взлете По базару ходит Бодя Это Бодя на работе.
Однажды Григорий вышел продышаться на балкон своей хаты на родной улице Дыбенко. На соседнем балконе маячил коротко стриженный, упитанный парень с круглым, заспанным лицом. Разговорились. Звали его Макс, и был он на десять лет моложе Уральского. (Каторжанину в то время исполнилось тридцать один). Сын соседей-алкоголиков Зинки и Мишки-сапожника. Типичный бесхозный гопник без руля и ветрил. В ответ на лагерные байки Уральского зачем-то рассказывал арестанту про то, как он мучил кошек. Грише это было отвратительно, но с кем-то надо было начинать движение.