Не рассказал даже спустя месяц довольно активной переписки. Ни единого слова не было сказано ни добровольно, ни благодаря тонким, а впоследствии и не очень тонким намекам, которыми Джейн пыталась склонить его к откровенности.
Так на небосводе появилось маленькое облачко.
В начале марта отец собрался в путешествие. Само по себе это не было неожиданностью. Раз в год, после длительных дискуссий по поводу места очередного исследования он отправлялся со своей миссионерской деятельностью в какой-нибудь Богом забытый уголок земли. И привозил неоценимые сведения о стране, местном населении, обычаях и прочем. Все же он был в первую очередь путешественником, и только во вторую вещателем слова Господня. Обычно мистер Дженкинс был возбужден предстоящими приключениями, преисполнен энтузиазма. Обычно, но не в этот раз. Хотя путешествие его было тщательно спланировано и обещало быть во много раз интереснее предыдущего, ни одной из вышеперечисленных эмоций, Джейн не наблюдала. Может быть все таки переписка носила личный характер и отец страшился расставания с возлюбленной…
Но один из эпизодов последнего дня перед отъездом, убедил девушку, что это не так.
Джейн возвращалась из кухни, где утверждала завтрашнее меню, когда посыльный принес почту. Отец как раз вышел из кабинета в холл, и тут же получил небольшой конверт. Брови мистера Пибоди при этом были подняты на недосягаемую высоту.
– Письмо от мадам Дюпри, сер.
Мистер Дженкинс невольно сделал шаг назад. Не больше секунды они с дворецким смотрели на маленький прямоугольник, как на ядовитую змею. Затем отец нехотя взял конверт, пробурчал, чтобы его не беспокоили и на два часа заперся в кабинете. А на следующий день отбыл в Южную Австралию, так и не придя в хоть сколько-нибудь веселое расположение духа. Стоит ли говорить, что раньше время перед отъездом он проводил совсем по– другому.
Он отбыл в конце марта, а возвратился в середине мая, перед самым началом сезона.
Как природа распускается в это время года, роскошно наряжая оголенные деревья в изумрудные кроны, так и Лондон преображался с наступлением самых ярких и волнительных месяцев. В пустующих домах вновь зажигался свет. Слуги снимали с мебели чехлы, наполнялись буфеты веселым звоном и кухни. Оживали парки и преображались театры. Город еще не закипал, но градус приближающегося веселья повышался с каждым днем.
В маленьком доме на Шеррингтон стрит, который в силу обстоятельств, довольно равнодушно следил за светскими приготовлениями, этот градус подскочил сразу на несколько пунктов с возвращением хозяина. Мистер Дженкинс прибыл 17 мая, и в тот же момент встретился с дочерью, что было весьма необычно, с ее точки зрения.
Около 11 часов вечера Джейн вышла из кабинета с томиком сентиментального романа в руках и нос к носу столкнулась с собственным отцом.
– Папа! – Девушка вздрогнула от неожиданности и тут же расплылась в