Парни были счастливы. Потёки никак не изводились.
Часа через три бесполезных Томека потуг (уже без чуткого руководства «свалившего» по тихой волне Альвидаса) прибыл Миша, отдав, наконец, мытарю документы:
– Ну, теперь ты никуда и не выедешь – даже не пытайся!
Вот это беспредельщики! Международного – шугайся! – масштаба. Этим мнение священного синодриона не нужно – им Кайфа не указ!
Сегодня хозяин два часа ждал: «Я что – свой выходной терять буду?!» Меня («Как мы уже устали») они ждали уже третий год.
Тут уж Мише одним пистолетом не обойтись! Не одной, во всяком случае, обоймой.
Вот и покачай ты, Гаврила грешный, права здесь! Упади на четвереньки, уткнись в свой камень, ползи скорее к окончанию и не отсвечивай! И тем будь счастлив: пока ты не закончил, ты людям – серьёзным! – нужен.
Томека в тот день отпустили, долг повесили на Альвидаса. Расплатился тот достаточно скоро: не живыми же деньгами – взаиморасчётом за дизайнерские услуги свои, бесценные. «Альвидас нам ничего не должен», – как-то к слову обмолвился Гриша уже зимой. Томек же, когда мы поздравлялись по телефону с Новым годом и Днём защитника Отечества (он этот праздник почитал особо), на моё: «Заезжай, если что!» – отнекивался яро:
– Я эту улицу, курва, Ушакова объезжаю тэперь за километру!
Счастливый! А я день за днём – ещё год с лишним! – носил туда свои ноги. Хоть и не шли те, проклятущие…
Блеклое зимнее солнце скучно тянуло день до вечера, равнодушно взирая через большие, запылённые окна верхнего этажа на снующие туда-сюда фигуры.
– Вот, я сразу слышу, что Серёга идёт! – проводил агитационную летучку на рабочем месте Слава. – Вот так! – Он изображал стариковское шарканье ног. – А я хожу вот так! – Слава – на ходу! – перевоплощался в спортивного ходока – землемера.
Эх, Слава, в ногах правды нет! И от работы не убежишь, и от судьбы не уйдёшь…
Правда была в том, что парням, волею судьбы у которых работал теперь, я был здесь абсолютно не нужен. Третий день кряду слонялся из угла в угол, принимаясь за какую-нибудь бестолковую работу, на половине её бросая, чтобы ухватиться за другую – такую же. В воскресенье с утра надыбал вынос мусора на рампу, что находилась на первом этаже, и это продуктивное занятие можно было бы растянуть на целый день. Если бы не Слава, подключивший по такому случаю мне в помощь всю ораву. А ушлые, не мудрствуя лукаво, подключили в дело лифт («Потом убрать только надо будет!»), и работа была сделана в два счёта. Пришлось искать другую: «Слава, чё делать-то?»
Делать мне здесь было нечего!
Деревянный каркас лодки, что должен был служить столиком в кафе, захватил набирать Саня – земляк Джона, знакомый мне ещё со стройки в Мамоново. Пылесос, что, по замыслу Славы, должен был гудеть безостановочно, с профилактическим лишь пятнадцатиминутным «перекуром» – в два часа раз, не выпускал из рук Костя-«светофор»