Мартино насвистывает мелодию из фильма «Снега Килиманджаро». Это невыносимо! Я закрываю дверь ногой и навожу курсор на экране ноутбука на «Мою музыку». По папке на исполнителя. Брассенс; Ферсен; Тьефен; Сансеверино[8].
Тьефен!
Кликаю мышкой.
Ну конечно же, «Последняя остановка до автострады».
Это больше чем песня, четыре строчки и четыре такта мелодии стали гимном, который мы столько раз распевали во все горло с Рюи, соло, дуэтом, на двадцать голосов в квартирке-студии, на три тысячи на концерте в Ла-Курнёв.
Неповторимый голос Тьефена льется из колонок моего компьютера.
Дождик над полем повис.
Помнишь ли ты, Анаис,
Опиум серых небес,
Эту дорогу и лес?[9]
Эй, Мартино, вот классик, которого не крутят по «Ностальжи»!
Тьефен поет не умолкая, пока я просматриваю сайты с упоминанием Анаис Обер. Хочется рвать и метать. Каждый раз, когда я набираю в поисковике Анаис Обер, вижу одну и ту же информацию об открытии Вёль-ле-Роз! Можно подумать, что актриса за всю жизнь больше ничего не сделала. Или жители Вёля просто сочинили миф о лесной нимфе.
Ладно, тут я, пожалуй, преувеличила. Постепенно узнаю, что Анаис Обер была маленького роста, миниатюрная, очаровательная травести и играла в основном субреток да всяких ангелоподобных существ. В начале XIX века мадемуазель Анаис, как ее называли, была любимицей парижского бомонда.
Любопытство. Чувство вины.
А Тьефен, допев «Последнюю остановку», заводит рассказ о «дочери косца конопли».
Интернет снова отключился. Я обреченно вздыхаю, понимая, что поймать сигнал в моей хибарке на краю света было чудом само по себе. Выключаю компьютер, через три часа пора будет идти за моей Анаис.
– Адель, Адель! – Я срываюсь на крик.
Мартино не было, когда я вернулась от Элизы и Анжело.
– Адель, Адель! – Анаис тоже кричит.
Бедняжка Адель, она не может нас услышать. Пластиковая банка валяется в траве. Калитка в углу садика приоткрыта.
Я бегу туда и, охваченная недобрым предчувствием, выхожу первой.
Вот она, Адель. Ей не суждено прожить шестьдесят лет.
Черепаха лежит передо мной, панцирь раздавлен, липкая масса растеклась посреди дороги Пюшё. Я и не знала, что панцирь так легко разбить. Я прикрываю ладонью глаза Анаис, прижимаю ее к себе. В голове мечутся мысли.
Что могло случиться?
Какой-нибудь бродячий кот или пес перепрыгнул через ограду или открыл калитку, опрокинул банку и… раздавил панцирь? Смешно!
Анаис вырывается, всхлипывает.
Или