– Глаза, Питри, – вдруг совершенно спокойно произносит она. – Или ты слишком давно не разговаривал с женщиной?
Изумленный Питри на всякий случай продолжает таращиться на лежащую между ними бумагу.
Мулагеш сидит молча и неподвижно. А потом:
– Питри, я могу спросить у тебя кое-что?
– Конечно-конечно…
– Ты ведь в курсе, что я только что подстрелила человека?
– Д-да. Я в курсе.
– И ты прекрасно понимаешь, что я его подстрелила, потому что он зашел на землю, являющуюся моей частной собственностью. И еще потому, что он придурок.
– Вы очень четко это сформулировали, да.
– Так вот. Почему бы мне не поступить точно так же с тобой?
– П… простите?..
– Питри. Ты входишь в ближайшее окружение премьер-министра, – говорит Мулагеш. – Официально ты не главный помощник и все такое, но все равно не какой-нибудь рядовой клерк. А Шара Комайд не послала бы человека из своего ближайшего окружения в такую жопу, как Джаврат, только для того, чтобы сообщить мне: родная, тебе пенсию тут пересчитали. Для этого давно изобрели почту. Так вот. Почему бы тебе не перестать ходить вокруг да около и не выложить всю правду-матку, а?
Питри делает глубокий вдох и кивает.
– Вполне возможно, что, если вы поедете на эту… э-э-э-э… обзорную экскурсию, это станет прекрасным прикрытием для другой операции.
– Вот оно что. Понятно.
Мулагеш кривит рот в усмешке и шумно втягивает воздух сквозь зубы.
– И кто же у нас агент в этой операции?
Питри так внимательно разглядывает бумагу на столе, словно пытается обнаружить в тексте инструкции, как выйти из этой крайне неловкой ситуации.
– Питри?
– Вы, генерал, – говорит он. – Этот агент – вы.
– Понятно, – произносит Мулагеш. – Твою мать.
— Я хочу сказать – пошли вы в задницу, Питри, – рычит Мулагеш. Деревянная рука со стуком опускается на столешницу – генерал выкладывает обе ладони перед собой. – Я тебе так скажу: говенная это игра – шантажировать боевого офицера пенсией, чтобы он пошел под пули. Да.
– Я очень хорошо понимаю, что вы чувствуете, генерал. Но эта операция, она…
– Я ушла в отставку, мать вашу. Я на пенсии. Я сказала, что с меня хватит, я сделала все, что нужно, большое спасибо, теперь оставьте меня в покое. Что, никак не возможно вот просто взять и оставить меня в покое? Я слишком многого хочу?
– Ну… премьер-министр сказала… – начинает очень осторожно говорить Питри, – что эта операция – как раз то, что вам нужно.
– Мне нужно? А откуда Шара, мать ее так, знает, что именно мне нужно? И что мне вообще может быть нужно, как она считает?
И она опять обводит рукой свою хибару, и Питри снова оглядывает вонючий, грязный дом, где ковры