Видя его нелюдимость, Вера присела на тумбочку под вешалкой и замолчала. Она тихо сидела, сложа руки на коленях, и с интересом наблюдала за работой профессионала – электрика, удивляясь его способности разбираться в проводах, запутанных в клубок.
Наступал момент расчета за его услуги, а денег в доме не было, водки не было тоже. Думая о том, как можно рассчитаться за работу электрика без денег и без водки, Вера исподтишка разглядывала Ивана Илларионовича из-под полы детской шубы, висевшей на вешалке.
«Флегматик со скудными эмоциями и недостаточным воспитанием».
Но это заключение педиатра не могло быть обидным для мужчины, потому что тот не умел читать чужие мысли. Вопреки этому резюме, Вере импонировали его уверенные движения, неторопливость и степенность.
Красное от мороза лицо выдавало в нем любителя зимней рыбалки. Его маленькие глазки походили на медвежьи, в прищуре которых чудился хитринка, с которой идут на охоту, а еще он был обладателем прямого с горбинкой носа, обветренных губ и волевого подбородка.
Чтобы не дать своему воображению разыграться, Вера решительно встала и подошла к стулу, на котором стоял электрик. Тянуть время с оплатой за услугу женщина больше не могла.
– Иван Ил-л-ларионович, можно я рассчитаюсь с вами после получки?
Электрик удивленно посмотрел на подскочившую к нему докторшу, которая до этого так мирно сидела под вешалкой, и, ничего не ответив, стал опять заниматься своим делом.
Странно, но эта женщина приглянулась Ивану с первого взгляда, но не внешностью или одеждой, а какой-то непонятной ему открытой доверчивостью. Она напоминала ему бедного француза, бежавшего из России в 1812 году. Поэтому он осознано тянул время с ремонтом электричества во врачебном доме, скрывая свой растущий интерес к той, которую деревенские разом зауважали.
Иван уже был много наслышан о причудах приезжей докторши.
По весне она насильно раздавала трехлитровые банки с малиновым вареньем рубщиками дров. Ребята, привыкшие к самогону, с ума сходили, не зная, как им избавиться от этого варенья. Вся деревня изрядно посмеялась, когда она обозналась коровами и весь день гонялась по деревни за коровой своего соседа, пока не загнала ее в свою стайку и не увидела, что вымя у ее коровы было совсем другое. Но больше всего изумляли земляков ее купания в таежной речке, в которой плескались обычно только голые ребятишки. Зато на приеме в больнице, даже видавшие виды старички и старушки до слез умилялись почтительному обхождению врачицы, и стали похаживать к ней не по болезни, а для того, чтобы беседовать, посудачить.
Впервые Веру Владимировну увидел Иван только прошлым летом, когда та шла по центральной дороге села. Она шла по пыльной улице, как по дворцовой