Да, нашли лазейку в договоре и предпочли обычную жизнь вместо могущества, магии и власти. А еще неизлечимую болезнь в награду. Большая удача – дожить до сорока. Отец умер в сорок два. Бабушка – в тридцать шесть.
– Я знаю, как ты хочешь отказаться. – Вольфганг перевел на меня взгляд, в котором явно читалась угроза. – Но ты не можешь.
Я лишь фыркнула: он мне будет указывать. Отказаться ничего не стоит. Нужно лишь подальше держаться от демона, а лучше и вовсе уехать из города в день моего совершеннолетия. Меня за этим и вывезли. Добралась до самой Канады, но все равно отыскали.
– Если откажешься, это уничтожит и Мунсайд, и Кави.
Дыхание пропало. Я неосознанно схватилась за сиденье, словно мы вот-вот разобьемся. Да, Вольфганг отлично помнил мои болевые точки.
– Кави может умереть? – Мой голос звучал неестественно тихо.
– Недостаток сил. Долгое отсутствие адепта.
Я не могу убить человека, который воспитал меня, я не Вольфганг. Но… навсегда увязнуть в Мунсайде? Разбираться в делишках людей и демонов? И что самое жуткое – обязательное продолжение рода, чистая кровь Лавстейнов. Столько обязанностей, вечные оковы, работа до гроба – лучше сдохнуть под сорок от неизлечимой болезни бродягой в чертовой Канаде.
Я прикрыла рот рукой, чувствуя, что похмелье возвращается. Голова закружилась. Вольфганг, почуяв неладное, открыл окно. В салоне тут же стало холодно. Шум ветра отвлекал меня от невеселых мыслей.
Кави может умереть из-за меня? Кави, который учил меня ходить, читал мне книги перед сном, катал на своей спине? Я попала ему на руки раньше, чем к своей матери. Он… был мне роднее всех. Отец пил не просыхая, Вольфганг… ненавидел меня, и не без причины.
– Переживаешь за своего Румпельштильхцена? – со злостью произнес он.
– Не называй его так, – ослабевшим голосом попросила я. Это была любимая шутка Вольфи.
– А на целый город тебе плевать.
– Вольфганг! – Я очень хотела, чтобы он замолчал. Не ему рассуждать о чести и долге.
– На тридцать тысяч душ. На людей, демонов, ведьм, оборотней, вампиров… – Я уже не могла его слушать и высунула голову в окно. Ветер бил по ушам. – Что с тобой не так? Какая-то нянька…
Мне хотелось ударить его. Наши отношения всегда были сложными. Потому что Вольфганг остался, считай, сиротой на обеспечении городской шпаны, а у меня был свой личный демон, который души во мне не чаял. Винс не обращал на пасынка должного внимания, Элиза умерла из-за меня. Рождаясь, наследники забирают жизнь своей матери, если та не принадлежит роду Лавстейн. Это факт. Вот почему чуть ли не до XX века инцест был обычным делом.
У Вольфганга были основания меня ненавидеть. Он искал меня по всей Канаде и сейчас вез прямиком в мой личный ад. И в этом аду был лишь один, кого я действительно хотела бы видеть: Кави.
Ни родной особняк, которого я боялась до глубины души, ни дикая природа Мунсайда, ни власть, ни магия, ни заточенные там воспоминания – ничто меня не