– Спасибо, отец Хавьер. – Горбатая нищенка трясущимися костлявыми руками приняла десяток оранжевых талонов.
– Будь здорова, Фами. – Священник дружелюбно стиснул ее ладонь. Его худое, утонченное лицо не дрогнуло, хотя женщина выглядела ужасно больной и грязной. – Возьми у моей помощницы теплую накидку, милая. Из-за взломов зданий подогрев нижних уровней ограничен. Нельзя, чтобы ты заработала пневмонию.
Старуха, подняв свои необъятные сумки, двинулась к скромно одетой девочке, стоявшей у входа в кладовку с вещами. Затем беременная девушка отступила, взяв у священника несколько талонов на медицинское обслуживание. И Джун оказался с отцом Хавьером лицом к лицу. Морщины на лбу священника разгладились, а паутинки в уголках глаз, наоборот, стали заметнее. Мужчина улыбнулся Джуну, и это была одна из самых искренних и вызывающих доверие улыбок, что он видел.
– Что ты ищешь, сын мой?
Джун порылся в карманах куртки, нащупывая смятые талоны. В сумме получилось около двадцати бумажек. Почти все, к его стыду, были талонами на развлечения. Джун поскорее зашвырнул их в открытый ящик с подаяниями, прекрасно осознавая, что развлечения – последнее, чего не хватает посетителям этого места.
– Спасибо, – невозмутимо сказал отец Хавьер. – Я раньше не видел тебя на проповедях.
– Это потому что раньше я их не посещал, – язвительно ответил Джун.
– А что же изменилось сегодня?
Доброжелательность священника была лишней. Комок злости в груди Джуна разросся, и он вдруг ясно осознал, зачем отстоял эту очередь.
Он хотел уличить отца Хавьера в лицемерии. Заглянуть в глаза за розоватыми бликами линз дополненности, усмехнуться тому, как это жалко – питать свою гордыню показной благотворительностью, поддерживать в людях свет бесполезной надежды… Но никаких бликов в глазах отца Хавьера не было, радужки выглядели совершенно естественно. И, к ужасу Джуна, столь же естественным было отражавшееся в них участие.
– Вы сепарант. – Он выпалил это, прежде чем успел огрызнуться на неудобный вопрос священника.
– Верно, – озадаченно отозвался тот.
– Не очень-то Господь вас и любит.
– Я сепарант по личным убеждениям, – мягко возразил отец Хавьер.
– Что?.. Но зачем? – Джун отступил на полшага. – Зачем добровольно отказываться от дополненности, от перспектив и возможностей, которые она дает?
Он подумал о своем прерванном образовании. О работе инженера внутренних систем, которая осталась, вместе со всеми неисполнившимися мечтами, в прошлом.
– Чтобы, я полагаю, быть хорошим священником, – просто ответил отец Хавьер. Он более не говорил как священник, ограждаясь от Джуна обращением «сын мой». – Перспективы и возможности –