Может быть, этот символ не столь древен, как мне представлялось. Но было в этой статуе обнаженной женщины, чье тело оплетал змей, нечто вызывающее почтение – величие… Мощь…
Пока я смотрела на Богиню, зазвучала музыка. Я знала этот тон по храму Гекаты… По ту сторону Океана. Барабан и костяная флейта… Они меня что, совсем за невежду держат? У нас с детства учат, как подавлять и подчинять волю с помощью музыки и барабанного боя, и, когда Гекаба в Трое показывала мне свое умение, цели у нее, вероятно, были непростые… Только со мной это не проходит. Потому что я глуха к любой музыке. Утонченные лады, собачий лай, грохот прибоя – для меня все едино. Просто шум.
Глядя на Богиню, Я отстегнула перевязь и положила меч на жертвенник со словами:
– Царица над царицами, госпожа над госпожами, создавшая небо и землю, сохрани оружие своей служанки до ее возвращения.
И после этого позволила себе обернуться. Жрицы сняли маски.
– Мормо, – сказала старшая.
– Горго, – сказала средняя.
– Алфито, – сказала младшая.
Это были их имена. Внешние, конечно.
Я внимательно разглядывала их. Они оказались не чернокожими, как обычно представляешь себе жителей Земли Жары, а принадлежали к народу, похожему на фригийцев, но были бледнее, потому что лица их редко соприкасались с солнечными лучами. Вдобавок черты их казались словно смазанными из-за ношения масок.
Мормо, старшая, смотрела на меня пристальнее других из-под морщинистых век. Она была почти лысой и походила на странную белую черепаху. У Горго глаза на одутловатом лице чернели, как маслины, и будто скрывались под такой же маслянистой пленкой. Младшая стояла, надменно вскинув голову, и в этом я уловила неуверенность.
– Ты говорила, что не владеешь магией, – сказала Мормо.
– Повторишь ли это перед лицом Богини?
– Не владею.
– Но ты умеешь останавливать кровь и затягивать раны?
Она была, несомненно, умнее Хепри, и поняла, почему на мне нет шрамов.
– Мы все более-менее это умеем.
– И не считаете это магией?
– Возможно, вы понимаете магию шире, чем мы.
– У тебя есть личный Дар?
– Очевидно, память. Вернее, запоминание историй прошлого для будущего.
– Нет прошлого, нет будущего, – хрипло произнесла Горго. – Есть вечно длящееся «сейчас».
Я положила руку на лунный образ и произнесла клятву, которую не нарушала и не собираюсь нарушать впредь.
Из того, что я поклялась молчать о мистериях и обрядах храма, не следует, что я ничего не скажу о его жрицах. Их было много, около полусотни. Будет ли правильным отметить, что я