в черных проталинах отражаются складки неба
деревья не отражаются они на морозе черны
деревья плывут на меня когда я иду по тропе
в запахе потеплевшей коры
влажного серого снега
деревья дрожат в звуке церковного колокола
тропа дрожит и ведет на гору
колокол нажимает
тянет людей
к субботней службе бегут
женщины и мужчины
мальчиков оставляют играть на дворе
мальчики смотрят на пылающий храм
мальчикам неинтересно
они скучают по играм еде
так идет рождество
многие женщины в пёстрых платках кланяются
каждому слову
каждому пропетому звуку
накладывают кресты
я вхожу в храм
я рассматриваю его как музей
богородица и иисус в золоте в бирюзе
складки золотые на шее матери богородицы
золотые кольца каменные бусы серьги
на золотых цепях как грибы
за стеклом у задумчивых лиц святых
золото как виноград как ягоды спелые
в храме всегда осень
увядают старухи среди золотых облачений
ясно-голубой купол бесконечным утренним небом
на меня засмотрелся
и кто-то позвал
старуха потянула меня за рукав
чтобы я обернулась как многие здесь
дать дорогу священнику
его ухоженной бороде
дыму кадила
и я увернулась от дыма
я хотела разглядеть его лицо
и выражение взгляда
он шёл золотой механической куклой
и другие кланялись ему тысячу раз
как колоски
ходим как беспризорные дети
я в вязаной шапочке ты в коротких штанах
заворожённые душными пятиэтажками
снегом водой собаками стариками
густонаселённые красивые
провинциальной красотой кузьминки
такие тихие и зрелые
такие громкие оглушительные
как тогда
в твоём детстве
вы сбежали от войны
и поселились на первом этаже хрущевки
жили впроголодь
ты любила шоколадки
даже сейчас когда у тебя есть деньги
я вижу как ты подходишь
в магазине к полке с печеньем
и шоколадками
и в твоих глазах занимается свет сожаления
и ты уменьшаешься
а ещё мы собираем монетки
десятирублевые и пятирублевые
ходим к стеклянному автомату
с мягкими игрушками
он со стальными щупальцами
я достаю монетки из кошелька подаю тебе
одну за другой
и ты управляешь этой блестящей лапой
с помощью рычага
я показываю что хочу вон того бегемота
вон