Избушка на краю омута. Полина Луговцова

Странно это все. Он, будто не слышал, обхватил ее за плечи, вонзая острые ногти. В лицо смрадом дохнуло. Ни намека на ароматный парфюм, лишь вонь гнилого болота и тухлой рыбы. Даша инстинктивно отвернула лицо, и взгляд ее случайно упал на водную гладь. От увиденного отражения ноги ее подкосились, и она повисла на чужих руках, как безвольная кукла. То, что стояло перед ней, держа в объятиях, не было человеком. Нечто бесформенное, как оплывшая куча теста, нависало над ней, обволакивая по бокам. Через мгновение Даша не могла уже больше ничего видеть. Дыхание перехватило от недостатка воздуха. Тело обожгло ледяным холодом. Прежде, чем потерять сознание, она почувствовала, как горячие слезы выплеснулись из глаз, и мелькнула мысль о матери, которая не дождется ее возвращения домой.

      Старик стоял на берегу омута и смотрел на воду, по которой разбегались круги, качая большую желтую луну. Вот и все. Хозяин будет доволен. На этот раз он угодил ему и с едой, и с женой. Нечасто бывает такая удача. Понравилась ему белобрысая. К себе забрал. Ух, и страшен он. Сколько раз видел старик его безобразный облик, а никак не привыкнет. Сердце трепещет, тело в дрожь бросает. Хоть и знает, что тот не тронет его. По крайней мере, пока он его кормит.

      Старик повернулся и пошел к крыльцу, где скрючилось тело долговязой. Взял за волосы, разметавшиеся по траве, подтянул к краю нависшего над омутом берега и столкнул в воду. Вот и корм. Труп медленно скрылся в колышущейся тьме. Теперь пора и в избе прибрать.

      Вошел в дом. Тихо. Хорошо. Наконец-то все закончилось. В этот раз совсем быстро. Насвинячили, конечно. Гостей старик не любил. Зато теперь еды надолго хватит. И ему, и хозяину. Нагнулся и приподнял истертый тряпичный половичок, прикрывавший крышку люка с железным кольцом. Откинул его, открыв темный проем в полу. Одно за другим сбросил вниз два мужских тела. Там, внизу, прохладно. Почти все лето иней с земляных стен не сходит. Долго пролежат. Не испортятся. Старик почувствовал голод и усталость. Усталость была сильнее. Решил поспать, а после уж взяться за приготовление обеда. Давно он не хлебал горячего наваристого бульона. И мяса целую зиму не ел. Все грибами сушеными перебивался да ягодами. Вот выспится и устроит себе пир.

      Однако, уснуть никак не получалось. Старик ворочался на скрипучей железной кровати, утрамбовывая сплющенный за долгие годы затхлый грязный матрас, но сон не шел к нему. Воспоминания давно ушедших дней наполнили голову. Так было всегда после завершения очередного дела. Что это? Неужели его мучают угрызения совести? С тех пор, как он узнал секрет, все человеческие чувства в нем притупились. Он забыл, что такое жалость, любовь, радость, сочувствие и сожаление. Но почему-то каждый раз, когда все заканчивалось, в его памяти всплывал один и тот же день. Тогда ему было лет пятнадцать, а в деревне еще не было ни одного заброшенного дома. Поля вокруг Камышовки – небольшие, с трудом отвоеванные у лесов и болот островки земли – засевались рожью, овсом и пшеницей, а из соседнего села приезжали комбайны и тракторы по дороге, проложенной сквозь сосновый бор. Жизнь кипела в окрестностях все