В руке она сжимала визитку, вероятно, свою, и уверенно протягивала ее собеседнику. Тот, мельком глянув на явно абсолютно недовольного таким поворотом событий Галейна, негромко хмыкнул и, приняв карточку, согласно кивнул, чуть улыбнувшись.
– Конечно. Не беспокойтесь, я уверен, что теперь все будет хорошо… Но, если что, я позвоню вам, обещаю, – и, завершив несколько скомканные заверения в исполнении просьбы, он слегка подмигнул собеседнице.
Энни, улыбнувшись, только благодарно кивнула и, пробормотав слова прощания, все-таки покинула общество больного и фельдшера, напоследок оглянувшись на них через плечо.
Кевин, сам проводив ее взглядом, повернулся, уверенно заходя в палату и прикрывая за собою дверь.
Пол Галейн продолжал восседать на больничной койке с видом наследного принца крови, почему-то обнаружившего под собой вместо мягкого трона жесткую муниципальную постель, и внимательно созерцал, как молодой человек, засовывая по пути визитную карточку в карман штанов, проходит через всю палату к окну.
– Ты мог бы тоже отправиться домой, – негромко вымолвил он наконец, несколько утомившись созерцать внимательно глядящего на дождь фельдшера. Тот, не оборачиваясь, слегка хмыкнул.
– У меня же нет знакомого таксиста на супермощной тачке. А мою может смыть.
Пол фыркнул и проницательно прищурился.
– Интересно, откуда у меня взялось ощущение, что ты ревнуешь мою сестру?
– Вот уж не знаю, – Кевин недовольно дернул плечом, все также не желая поворачиваться к собеседнику, – Я скорее ревную свою машину, которая недостойна возить ее.
– Ну-ну… – Галейн насмешливо улыбнулся, однако, развивать тему не стал, – Что же ты собираешься делать? Дождь планируется явно затяжной, собираешься всю ночь охранять меня вместо своего приятеля?
– Я хотел поговорить с тобой, – молодой человек, нахмурившись, слегка сжал пальцами подоконник и, глубоко вздохнув, продолжил, – Мне непонятно твое поведение… в отношении меня.
Собеседник его, ожидавший, надо заметить, от этого парня многого, но никак не столь неожиданных выпадов в свою сторону, непонимающе моргнул и, скрестив руки на груди, откинулся на подушку. До этого мига он сидел практически вертикально, выпрямив спину так, что к кровати она образовывала перпендикулярную линию.
– Не понял, а что с моим поведением не так?
Кевин помолчал. Объяснить свои чувства постороннему человеку для него всегда было довольно затруднительно, а здесь, к тому же, вполне возможно, пришлось бы делать и некоторый экскурс в собственное прошлое, что смущало молодого человека еще сильнее. Бросаться с распростертыми объятиями на шею каждому встречному, раскрывая ему свою душу, он не привык.
– Просто ты, понимаешь… – он замялся, кусая себя за губу, – Ты ведешь себя так, словно я – твой друг. И словно наша дружба длится уже давно… А я ведь просто отвез тебя до больницы, да не пускал