Я предлагаю антистресс для больших и маленьких.
Мой метод сказкотерапии родился в процессе работы с детьми. Я не училась специально у кого-то сказкотерапии и даже не знала, что такое явление возникло в России. Когда я написала свою первую книгу и издала малым тиражом в 2000 году, не знала, что в этом направлении трудятся и другие педагоги и психологи. Первым в России считается Дмитрий Соколов. Его книгу я прочла уже после выхода моей первой книги. Позже я сделала серию передач по сказкотерапии на образовательном телевидении, где осветила самых известных сказкотерапевтов, их методы и книги. Как это рождалось у меня? Работая в школе, я сталкивалась с моментами агрессии у детей, особенно у мальчиков, с буллингом, травлей одних другими, нежеланием учиться и т. д. Я не ругала детей за негативные проявления, а вместо этого рассказывала им сказки, а потом задавала вопросы. И к общему удивлению – мы получали такие ответы и откровения, которые были нам гораздо дороже обид, злобы, страхов, лени и др. После вопросов о том, где живет добро, где зло и кто всего этого хозяин, дети сами выбирали быть хозяевами самих себя и своих проявлений. И выбирают до сих пор. Сказка и символы, заложенные в ней, оказались очень быстрым и действенным методом работы с состояниями и способом их трансформации. Однажды я взяла в свой класс мальчика, на которого учителя повесили ярлык «дебила». Они считали, что он не способен учиться. Сначала мальчик был безучастен ко всему происходящему – он будто спал с открытыми глазами на уроке. Но когда я рассказала миф, а потом задала ему вопросы – где живет зло? а добро? кто же такая гидра? – его глаза засветились и он ответил, что внутри – положив руку на грудь. И с этого момента он начал реагировать на мои слова. Постепенно мы стали сочинять с ним сказки вместе. Вскоре он уже не просто безучастно сидел на уроке, он начал писать вместе со всеми. А через полгода никто уже не мог узнать в нем прежнего инертного и ко всему безразличного мальчика. Он стал учиться так же хорошо, с любовью к новому, проявляя интерес, как и другие ученики. И никто не смог бы заподозрить, что когда-то его называли «дебилом». Символы, заложенные в сказках, вскрывают нужные ключи в нашем подсознании, пробуждают и выносят на поверхность осознания.
Один из новеньких мальчиков, поступивших в класс, внушал страх всем ученикам. Как оказалось, он носил в кармане настоящий нож и пугал им всех детей. Его отец сидел в тюрьме, и мальчик браво хвастался этим и угрожал, аргументируя, что если его слушаться не будут – пырнет ножом и ему не страшно попасть в колонию или тюрьму. Он обзывал детей, нецензурно выражался и при этом считал себя героем.
Я ночи не спала, размышляя, как помочь ему увидеть лучшее в себе. Каждый день я видела, как дрожат руки и коленки у детей, сидящих рядом с ним. Отнять у него нож, выгнать из класса, отругать, вызвать на ковер его пьющую мать – не решение проблемы.
С ним мы тоже обсуждали сказки и сказочных героев. Когда я спросила, где живет добро, – он стукнул себя по лбу. А когда спросила – где живет зло? – он стукнул себя по груди. Этот мальчик очень хорошо лепил из глины, и мы слепили с ним много сказочных героев. Я предложила сделать групповую работу – большую скульптуру в рост 10-летнего ребенка – образ волшебника из сказок. Лепили все с удовольствием. Но стоило мне отойти на пять минут, а потом вернуться к работе, я увидела, что наш герой кидает в сырую глину – тело волшебника – свой нож, а остальные смотрят на это. Я спросила – что будет со скульптурой, созданной без любви? Почему пирамиды Египта до сих пор удивляют нас своими тайнами, а некоторые произведения людей долго не живут? И я не стала давать им свои ответы. Через несколько дней я повела всех детей на концерт, а класс закрыла на ключ. Когда мы вернулись в нашу аудиторию, то сразу увидели рассыпавшуюся на части скульптуру. Все знали, что в классе никого не было – ключ был у меня, и я только что его открыла. Мы замерли в изумлении. Волшебник получился очень красивым, детям было искренне жаль: ведь он только успел высохнуть, простоял всего несколько дней и теперь представлял собой груду распавшейся на части сухой глины. Я спросила, как думают дети – почему это случилось? И наш герой сам сказал, что он послал слишком много злости, что в работе была сила разрушения, а не созидания. Я спросила у ребят – хотят ли они создать нового волшебника? Но сделать его иначе, вложить в него свою любовь, радость, вдохновение? Дети взялись за работу с энтузиазмом. Особенно старался мальчишка, которого все боялись. Следующий наш сказочный волшебник простоял в аудитории много лет, радуя не только нас. Мальчик лепил талантливо, я подчеркивала его способности, и когда он быстрее других заканчивал, просила помочь другим – подкорректировать их работы, помочь доделать. И когда он начал это делать – одноклассники