Не помня себя, я вскочил со стула, как поджаренный на сковороде, и кинулся к двери, барабаня, сколько у меня хватило сил, по ней.
В это время, из своего кабинета вышел и направился ко мне врач отоларинголог, на мое спасение.
Услышав, стук и крик из моего кабинета, возле двери, у которой, не было охранника, тот сразу понял всю сложившуюся ситуацию и поднял тревогу.
Тут же нашелся ушедший охранник, который, закрыв мой кабинет на засов, удалился с таким же охранником, в курилку, где травили анекдоты.
Выйдя из кабинета, я сел на пол, на свои обмякшие, ватные ноги. На меня было, в тот момент, страшно смотреть. Я был бледен, как белое полотно, по крайней мере, так думал я, так как на меня смотрели, стоящие рядом коллеги, с испугом.
От автора добавлю, что после первого своего приема, Александр Васильевич еще три дня приходил в себя, а потом поставил условие, начальнику тюрьмы, что все последующие приемы, с ним будут находиться в кабинете, обязательно: мед брат и охрана.
День первый оказался "казусным" для главврача и самым длинным в его жизни.
Рассказывая, Александр Васильевич сам с удовольствием хохотал, хотя в тот момент все понимали, что ему было тогда не до смеха. Баек у него было еще очень много, и все покатывались со смеху, а тот продолжал: Вышел я, как – то из своего кабинета, иду по территории к начальнику тюрьмы. Настроение – прекрасное! К "зэкам" я уже попривык, да и к подковыркам их, тоже. Я шел и наслаждался ранним свежим утром.
Подойдя к окну, которое было распахнуто настежь, а я знал, что это окно кабинета начальника тюрьмы, приподнялся, решив, заглянуть к нему в окно, и таким образом с ним поздороваться.
Приподнявшись, я, от всего, что увидел, обомлел. На столе лежала отрезанная голова моего начальника.
У меня подкосились, как и в первый раз, ноги. Я присел от страха на землю и минуты две приходил в себя, а затем, очнувшись, стремглав полетел к охране, с криком: «Тревога! Тревога! Убили!» И стал рассказать всем, что я увидел в кабинете начальника тюрьмы. Тут же всех подняли по тревоге, мгновенно выстроили на плацу заключенных, создали комиссию и, открыв, дверь кабинета начальника, гуськом вошли туда. Я же плелся позади всех на ватных ногах. Войдя, в кабинет, все обомлели. На столе лежала фуражка начальника тюрьмы, а сам он, положив голову на стол, чуть ниже фуражки, она прикрывала его голову, мирно похрапывал.
Я же, из всех вошедших в кабинет, стоял последним, а любопытство брало, своё: «Ну, что там? Пропустите меня!» Я стал продвигаться в кабинет. От моего крика начальник проснулся. Увидев, толпу в своем кабинете, удивился, и с расширенными зрачками, глядя на всех нас, произнес: Что-то случилось? Я вроде бы совещание на сегодня не планировал?!
– Да, Вы – то не планировали, а зато это совещание запланировал наш главврач, в вашем кабинете – ехидно процедил, стоящий рядом со мной начальник охраны, и добавив: «Разрешите идти?» – тут же