В своем «меркьюри» я ощущал себя бедным родственником, явившимся на поклон к богачам.
Я припарковался за лимузином и тоже вошел в дом.
Фойе оказалось размером с ледовый каток, только уютнее. Здесь имелись стойка администратора, справочное бюро, цветочная лавка, киоск с сигаретами и каморка швейцара. Все было шикарно; ворс ковра доходил до щиколоток.
Я огляделся.
Три сногсшибательные мадам направились к лифтам. Одна из них обеими руками принялась поправлять пояс с подвязками, поглядывая на меня. Она была слишком уж бойкая, такие вызывают у меня всего лишь сдержанное любопытство. Дамочка из числа тех, что все кишки у тебя вырвут, причем без наркоза. Я направился к каморке швейцара. Это был пожилой печальный человек в зеленой униформе. Судя по его виду, в жизни у него было очень мало радостей.
Я всунулся в окошко на двери его каморки.
– Привет, отец, – сказал я.
Он поднял голову и кивнул:
– Слушаю, сэр.
– Мисс Спенс. Мисс Лоис Спенс. Здесь живет?
Он снова кивнул:
– Квартира четыреста шестьдесят шесть, сэр. Поднимайтесь на правом лифте.
– Она у себя?
– Да, сэр.
– Это прекрасно, – сказал я и закурил.
Он смотрел на меня с недоумением, однако был слишком хорошо вышколен, чтобы спросить, почему я не поднимаюсь. Я же просто выжидал.
– Слушай, отец, как насчет подзаработать? – поинтересовался я небрежно.
Он заморгал.
– Никогда не отказываюсь, – сказал он.
– Что, туго тут приходится? – продолжал я, многозначительно окинув взглядом фойе. – Все сливки для клиентов, а персоналу помои?
Он кивнул.
– Считается, что мы должны получать чаевые, сэр, – горько пояснил он. – Но все здесь такие жмоты, снега зимой не выпросишь.
Я достал пятерку и аккуратно сложил ее. Он смотрел на нее так, как я смотрел бы на Дороти Ламур[6].
– Меня интересует мисс Спенс, – сказал я. – Знаешь что-нибудь о ней?
Он тревожно огляделся по сторонам.
– Вы бы деньгами не размахивали, сэр, заметит кто-нибудь, – взмолился он. – Я не хочу потерять место.
Я спрятал бумажку в кулаке, но кончик оставил, чтобы он не забыл, как она выглядит.
– Так мы говорим или как? – поинтересовался я любезно.
– Да, сэр, я ее знаю, – сказал он. – Она живет здесь три года, за такое время все-таки немного узнаешь человека. – Он произнес это так, словно ненавидел ее до мозга костей.
– Она добра к тебе?
– Могло быть и хуже, сэр, – сказал он, пожав плечами.
– Ты хочешь сказать, что она хотя бы не бьет тебя ногой по лицу, потому что не дотягивается?
Он кивнул.
– Чем она занимается?
Его старческое лицо расползлось в усмешке.
– Том