«Без платы, без соответствующего обмундирования, без какого-либо продовольствия войска круглосуточно находятся в траншеях, не имея смены. Временами они стоят там по колено в воде и грязи, и поскольку смерть ежедневно уносит от десяти до двадцати человек, боевой дух и выдержка начинают сдавать. Если шах не сможет организовать регулярное снабжение своих войск продовольствием и одеждой, осада, скорее всего, и так пройдет впустую», – писал Мак-Нил.
В это же время прибывший в лагерь персов в свите Симонича Бларамбергтак пишет в своих воспоминаниях: «Вид персидского лагеря, беспорядок и грязь, которые там господствовали, солдаты в рваных мундирах, множество бродячих собак, которые держались в лагере или вокруг него, валявшиеся кругом куски войлока и кости – и вообще все, что здесь происходило, было для меня новым и тем более неприятным, потому что я уже давно привык к большому порядку, чистоте и даже элегантности русских военных лагерей».
Однако положение защитников было еще хуже. Острая нехватка пищи и топлива, усиливающаяся по мере продолжения осады, привела к тому, что болезни и голод стали уносить жертв не меньше, чем персидская артиллерия. Дома разбирали на дрова, лошадей забивали на мясо, всюду высились груды мусора, непогребенные трупы смердели и увеличивали опасность возникновения эпидемии. Чтобы облегчить положение осажденного города, недееспособным жителям предложили его покинуть. О том, что ожидает их за городскими стенами, теперь уже никто не думал. С осаждающими этот вопрос также не обсуждался, ибо они наверняка не пошли бы ни на какие уступки.
И вот около шестисот стариков, женщин и детей вышли через городские ворота, чтобы попытать счастья у персов. «Неприятель поначалу открыл огонь, но затем, поняв в чем дело, попытался камнями и палками загнать беглецов обратно», – писал Поттинджер. Тогда, чтобы предотвратить их возвращение, власти Герата, взявшие на себя ответственность за операцию, приказали открыть огонь с крепостных валов, что привело к еще большему числу жертв, чем от огня персов, которые в конце концов позволили несчастным пройти.
Хопкирк пишет: «Между тем Симонич окончательно перестал разыгрывать роль простого дипломатического наблюдателя и лично возглавил руководство затянувшейся осадой. Известие о том, что Симонич рассматривает город в подзорную трубу, мгновенно обежало всех осажденных, а новая энергия и возросший профессионализм нападавших скоро и совсем уронили моральный дух защитников города. Яр-Мухаммед даже начал рассматривать возможность сдачи Герата не персам, а русским, и Поттинджера это немало встревожило».
А вот что пишет об этом же самом моменте Бларамберг: «После приезда графа в персидский лагерь капитану Семино удалось, наконец, добиться принятия мер для серьезной осады Герата. Шах одобрил предложение Семино оборудовать две позиции для осадных батарей, а именно по обе стороны угловой