Большая игра: Столетняя дуэль спецслужб. Владимир Рохмистров

предупредить афганского правителя, чтобы тот без личного предварительного одобрения британской стороны не вел с русскими никаких дел. В противном случае англичане снимали с себя все обязательства по сдерживанию Ранджит Синга. Это уже и вообще звучало явной угрозой и никак не могло исправить ситуации. Любой союз с русскими или иной державой, враждебной британским интересам, грозил обернуться для правителя Афганистана потерей трона. В Кабуле письмо вызвало чрезвычайное возмущение, даже Бернс был оскорблен бескомпромиссным тоном послания, которое фактически выбивало почву у него из-под ног. Обращаясь с Дост-Мухаммедом как с непослушным школяром и указывая ему, с кем можно, а с кем нельзя иметь дело, Окленд взамен не предлагал ничего, кроме туманных разглагольствований о доброй воле британцев. Однако, поборов гнев и, скорее всего, понимая, что открыто разрывать с англичанами все же не стоит, Дост-Мухаммед сдержался.

      Теперь наступила очередь русской стороны. Капитан Ян Виткевич, хотя и являлся по происхождению человеком совсем иного круга, все же имел множество личных качеств, общих с Бернсом, Роулинсоном и Конолли. Родившись в аристократической литовской семье, он в 1823 году, будучи семнадцати лет от роду, вступил в тайный кружок Крожской гимназии близ Вильно, который участвовал в польском антирусском движении. Казни Виткевич избежал лишь благодаря юному возрасту; по конфирмации цесаревича Константина он был сослан рядовым в Оренбург, с лишением дворянства. В ссылке, коротая долгие скучные месяцы службы, он изучил узбекский и персидский языки. В 1829 году на способного молодого солдата обратил внимание посетивший эти края известный немецкий ученый Александр Гумбольдт, который и ходатайствовал о Виткевиче перед оренбургским генерал-губернатором. Генерал-губернатор Сухтелен прикомандировал Виткевича к пограничной комиссии, произвел в 1830 году в унтер-офицеры, а в 1831 году – в портупей-прапорщики. В апреле 1833 года по ходатайству нового генерал-губернатора Оренбурга Перовского Виткевич стал прапорщиком. Перовский взял его к себе адъютантом, заявив, что этот бывший ссыльный знает о здешних местах гораздо больше, чем любой другой офицер. Осенью 1835 года прапорщик Виткевич был командирован с бухарским караваном в Бухару. Прибыв в Бухару переодетым в азиатское платье, Виткевич снял халат и ездил по городу в русском офицерском мундире, отказавшись сидеть взаперти. Сведения, доставленные им по возвращении из этого путешествия, оказались довольно обстоятельными. В 1836 году за «полезное посещение Бухарского ханства» Виткевич получил звание подпоручика. И когда понадобилось выбрать эмиссара для деликатной задачи – доставить в Кабул царские дары и ответ царя Николая I Дост-Мухаммеду – трудно было найти человека более подходящего. Получив в Петербурге инструкции лично от министра иностранных дел графа Нессельроде, Виткевич отправился в Тегеран, где от Симонича получил еще один, последний инструктаж. Его пребывание в Тегеране было настолько засекречено,