Вот и приход Кольки Волина насторожил людей, особо когда они узнали, с какой целью он здесь нарисовался. Высыпали из чумов и этак с немой тревогой смотрят на него. А тут он бутылку спирта вытаскивает – ба! Это был вроде как пароль или ключ к сердцам оленных людей. Засуетились они, отобедать зовут. Нет, не зря бывалые люди советовали Кольке, чтобы он побольше спиртного с собой прихватил. Погано это, но что поделаешь? Нужно выполнять задание.
Обедали в самом большом чуме, что принадлежал старейшине стойбища, который одновременно исполнял должность председателя колхоза. Всех желающих отобедать с гостем вместить не удалось – пригласили только избранных, тех, кто авторитетом пользовался у соплеменников. Были тут и знатные оленеводы, были лучшие зверовые люди, даже лучший медвежатник присутствовал. Ели отварную оленину, выпивали. Кто-то притащил запеченного в глине под костром тайменя – и того умяли. Когда выпили – разговорились. Колька подробно объяснил людям, что ему надо. Вопрос решили быстро: эвенки согласились заключить с банком договоры. Теперь можно было с легким сердцем возвращаться домой. Но по реке против течения не поплывешь – нужно было идти через тайгу. Для этого Кольке потребовалась целая неделя. А мог бы и заплутаться, если бы не эвенк, которого старейшина специально определил ему в сопровождающие. Правда, тот, указав Волину направление, с полпути повернул назад. Дескать, самый сложный участок мы с тобой, начальник, прошли, теперь ты и с закрытыми глазами доберешься.
И пошел Колька один по таежной тропе. О чем он тогда думал? Может, о том, как он несчастен, попав в эту глухомань, где можно запросто сгинуть в лапах дикого зверя? Или же он был совершенно уверен в том, что вернется домой живым и невредимым? Он шел и чувствовал, как бьется в тревожном напряжении его сердце, как ворочаются и урчат в неясной панике его кишки, как мучительно тяжело работают его мозги и вздрагивают чуткой тетивой нервы. Маленький человек, почитай, песчинка