Ерёме было интересно послушать чужого человека – что ни говори, а каждый такой разговор тебе пищу для ума дает и заряжает какими-то знаниями. А он считает, что человек потому и человек, что многое знает. В отличие от зверя, хотя и тот стремится расширить свой кругозор.
2
Если Савельев понял правильно, советский банкир Волин доволен своей судьбой, несмотря на определенные сложности, которые выпали на его долю. Родился он во второй год после революции в небольшой тверской деревеньке. В крестьянской семье Волиных было пятеро детей – он старший, по-здешнему большак. Ну разве он думал, что когда-то судьба его забросит на край света? А ведь забросила… Но перед тем был Ленинградский учетно-экономический техникум, который он окончил перед самой войной. Что его толкнуло пойти в эту скучную профессию, он и сам не знает. Видно, все дело было в том, что перед тем, как определиться с учебой, Колька поработал в своем родном селе учетчиком.
При распределении молодой финансист попросил, чтобы его направили в какую-нибудь глушь. Ну было такое, когда вся страна жила в едином романтическом порыве. Послали их тогда четверых выпускников в читинскую контору Госбанка, откуда Волина направили в далекий-дальний район, расположенный аккурат на границе с Якутией – за сотни километров от областного центра.
– Около месяца потребовалось мне, чтобы добраться до места назначения, – рассказывал он Ерёме. Наверное, встретив человека из тайги, потребность у него возникла рассказать о своей молодости. А может, просто была привычка поболтать. Однако Ерёма слушал его старательно. – Только до Читы поездом ехал двенадцать суток. Из Читы до Средней Нюкжи, где мне предстояло жить, тоже долго добирался. Вначале приехал на станцию Бам, что на Транссибе, – перед самой войной там как раз заключенные строили бамовскую ветку.
А потом Колька в «телячьем» вагоне, в каких перевозили заключенных, отправился по этой самой Бамовской ветке до станции Беленькой. Тогда, говорит, их на каждом шагу предупреждали: товарищи, мол, будьте осторожны, потому как вокруг здесь много беглых заключенных. Могут ограбить и убить. Вот такая, говорит, слава была у того довоенного «зэковского» БАМа. Теперь вот тоже, говорит, начали строить в тайге железную дорогу, которая финансируется через его банк.
– Сам-то слыхал про эту стройку? – спрашивает Волин Ерёму. – Или вам в тайге там все, как говорится, до лампочки?
Савельев пожимает плечами. Вроде, мол, что-то слыхал.
Волин смотрит на часы. До конца перерыва еще есть время. Можно было бы сходить в буфет и выпить сто граммов коньяку, но он почему-то медлит. Прилип к этому молодому тунгусу и все тут.
– В общем, – решил продолжить он свой рассказ, – оказался я на станции Беленькой.
А от Беленькой до места ему нужно было добираться