На другом берегу радостно голубела Кунсткамера. Значит, рядом университет, а за темными деревьями – Академия художеств. Одним словом – Васильевский остров.
Обратно шел по Невскому проспекту. Устал, но Казанского собора миновать не смог. Простору храма уже не удивился. Поставил свечу перед чудотворной иконой.
Чаю напился в трактире, в каком-то переулке. Отдохнул. Литургию слушал в лавре, приложился к мощам святого князя Александра Невского.
Все остальные дни перед экзаменами провел в стенах академии. На Успение молился в академической церкви.
Первые три экзамена были письменные: 19 августа – по Священному Писанию, 20-го – по логике, 21-го – по латинскому языку на латинском языке. На устные, по основному богословию и по русской церковной истории, давали по два дня подготовки. Языки, греческий и французский, сдавали без передыха.
В предпоследний день августа 1884 года девятнадцатилетний абитуриент Василий Иванович Беллавин нашел свое имя в списке студентов академии. Из почти сотни претендентов приняли пятьдесят. Начиналась новая, ученая, санкт-петербургская жизнь. И – радостная неожиданность. Молодой человек, встреченный возле академии в день приезда, оказался преподавателем общей церковной истории, живой легендой академии. Имя этой легенды – Василий Васильевич Болотов.
После первой лекции Болотов сказал Беллавину:
– Вот видите, все не так страшно. Перед дверьми страшнее, не правда ли? – И шепнул: – Деревенщина хоть и хлебает щи лаптем, но в трудах усердна, а смекалку ей Господь Бог дает… Как вам показалась жизнь в академии?
– В семинарии на запоре держали, а здесь свободно.
– Свобода для иных большой искус. Постарайтесь быть хозяином свободного времени. В одном вам не повезло: вводят новый устав. Всем уже ясно, что это «задний ход». Упразднение отделений скажется на глубине знаний. Сочинения будут даваться на более общие темы в ущерб специализации. А совет вам таков: относитесь со всей серьезностью к семестровым сочинениям. Баллы за сочинения весьма влияют на годовые оценки.
Студенты первого курса занимались на третьем этаже. Окна выходили на лавру. Спальни на втором. Были особые комнаты для занятий. В комнате два стола. На двенадцать мест. Место закреплялось на все четыре года учебы. Здесь же церковь, актовый зал, Церковно-археологический музей, студенческая читальня. Библиотека помещалась в особом здании, в саду.
Спальни светлые, просторные, одежда казенная, питание достаточное: учись и будь ученым.
Василий Иванович почитал себя за великого удачника. Помолиться, поблагодарить Господа Бога за Его милость нашел укромное местечко, недалеко от академии: Скорбященскую часовню на Стеклянном заводе.
Свет учения
Всякое поколение учителей есть почва для приходящих в мир, для новых вдохновенных прозорливцев и накопителей