– Хлебушек у нас, конечно, того! – сказал святейший. – С мякиной. Но другого при нынешней власти не бывает.
– Зато бывает, что совсем ничего не бывает! – пошутил Яков Анисимович.
Иоасаф изумился убогости патриаршего стола, но ничего не сказал. Решил поговорить с торговцами Сухаревского базара.
За столом святейший спрашивал Иоасафа о церковных братствах, как воспринята кампания надругательства над мощами.
– Разговоры об одном: всем соединиться в этакую всерусскую цепь. Если власти попытаются уничтожить какое-либо звено, вся цепь должна немедленно приходить в движение.
– Опять мечтания! – вздохнул Тихон. – На большевиков смотрят? Но они заговорщики с полувековым стажем.
– Кто-то очень хорошо написал! – вспомнил Иларион. – Одна головешка и в поле не курится, а вот две-три сами разгораются и зажигают сырые поленья.
– Да разве мы не едины! – Лицо святейшего было такое усталое. – Власти измываются над мощами, гогочут, а народ тысячами на колени встает, плачет, молится. Так всюду. Вот единая цепь… Крестные ходы, какие были в прошлом году! Подобного Россия за тысячу лет православия не видывала. Это всем цепям цепь…
– У нас молитвы, а у них пулеметы, – сказал Иоасаф.
– Генералов с пулеметами красные бьют, но они и на молитву посягнули. Может быть, и неумышленно – по великой наивности своей – они делают все, чтобы поднести сатане земной шар.
– Это большевики-то наивные?! – воскликнул Иоасаф.
– Но они же строят на земле рай. Безбожный, человеческий. Если мы не отстоим мощи сегодня, завтра у нас отберут храмы. И народ.
– Но что предпринять радикального?! – разволновался Иоасаф.
– Сегодня принесли листовку из типографии Рябушинского, – вспомнил Иларион. – Позвольте, святейший, показать. Там вас поминают.
– Значит, тройка мчится, тройка скачет, вьется пыль из-под копыт… Скоро будут с обыском, – пошутил Тихон.
– Ох, святейший! – Иоасаф перекрестился.
Листовка была задиристая. «Неужели, православные, вы останетесь глухи и немы к происходящему? – писал анонимный автор. – Неужели вы позволите людям, захватившим власть на Руси, так издеваться над нами и лишать нас всего святого, без чего, как говорит постановление нашего Собора, и сама жизнь теряет для нас всякую цену. Пора! Пора! Объединимся без промедления. Объединимся! Так зовет нас всех святейший патриарх».
– Сейчас с обыском прикатят. Не они ли сапогами грохают?
Владыка Иоасаф оглянулся на дверь, побледнел.
– Неужто вы еще не привыкли? – Глаза святейшего смеялись. – А мы с Яковом Анисимовичем да с архимандритом скучаем, когда их долго нет.
– Господи, какие шутки теперь! – Иоасаф закрыл лицо руками.
– От страха, владыка, тоже устают, – сказал Тихон. – Единение, говорите? Несчастье, казалось бы, общее для всякого человека в России, вместо