Марина пожала плечами, скорей по привычке.
– Это что означает твой жест? – спросил Андрей.
Она вынула телефон, быстро нажимая на буквы алфавита на дисплее, написала:
«ЭТО КРАСИВО, НО ГРУСТНО».
– Ты права, – согласился он. – Парадокс нашей жизни, ничего не поделаешь. Красота и грусть взаимосвязаны. Но настоящая красота жизни именно в её непредсказуемости. И Басё очень тонко это выразил. Он работал над этим стихотворением много лет.
Марина удивлённо подняла брови – много лет? Она не ослышалась?
– Да, много лет, – подтвердил Андрей. – Не помню, сколько точно, но стопроцентно больше десяти. Пятнадцать или семнадцать. Ведь только кажется, что это всего три строчки. Мы, к сожалению, в силу нашего европейского воспитания не в состоянии постичь всю глубину японской поэзии. Мы воспринимаем только маленькую часть этого айсберга, ту, которая находится над водой. Так же, как и с фотографией, помнишь? А всё остальное от нас скрыто. Дело в том, что хокку – это на самом деле удивительное сочетание трёх разных искусств. Первое из них – это поэзия, то, что мы более-менее в состоянии воспринять. То есть некая эмоция, изящно выраженная в словесной форме. К тому же поэт ограничен. В зависимости от времени года, когда пишется хокку, он может использовать только те или иные слова.
Марина снова удивлённо посмотрела на него – как это?
– Представь себе! Хокку – это целая культура. Есть хокку женские и мужские, где опять же можно употреблять только определённые слова. Хокку начали слагать в XVI веке, когда буддизм был в расцвете. А целью буддизма, как известно, считается некое озарение, сатори. Так что хокку связано с чувством просветления. Поэтому написать хокку на заказ невозможно, оно рождается само, под действием какого-то чувства. Ты понимаешь, о чём я?
Марина неуверенно кивнула. Потом махнула рукой – ну же, продолжайте!
Андрей понял её жест:
– Хорошо, поехали дальше. Итак, поэзия – это первое, из чего состоит хокку. Второе – это музыка. Когда стихотворение произносится, то сочетание звуков должно быть таким, чтобы они складывались в некую музыкальную фразу. – Он внезапно осекся. Внимательно посмотрел на Марину: – Ты этого не можешь понять, так как не можешь услышать. Извини. Я, впрочем, и сам это понимаю с трудом. Но есть ещё третье искусство, тоже для нас почти недостижимое, так как у нас такой традиции никогда не было. Это каллиграфия. Каждое такое стихотворение надо записать особыми иероглифами, которые должны выглядеть так изящно, чтобы их можно было повесить на стенку и любоваться. Выразить суть хокку несколькими штрихами кисточки на рисовой бумаге. И вот теперь представь себе, насколько сложно соединить три искусства вместе, найти это оптимальное, невероятное сочетание. Тут не то что полтора десятка лет, тут всю жизнь можно проработать. Прости, я тебя заговорил. Давай наконец выпьем! Возьми пиалу. Она называется сакадзуки. Саке надо разливать только на весу. Это японская традиция.
Марина взяла в руку маленькую пиалу, протянула Андрею.
Он