Глава 4
Вече
Непросто давалось князю Ярославу его новое княжение в Новгороде. Своенравие и упрямство новгородцев уже не просто раздражали его, но выводили из терпения. Их упрямая влюблённость в какую-то там свою волю, в возможность самим определять, как жить и кем управляться, порой вызывала сомнение в здравом уме этих, вроде бы неглупых, в большинстве своём опытных людей. Они искренне верили, что могут, придя на это самое вече, решать совместно судьбу города. И словно бы не видели, кто из раза в раз получал на помосте право голоса. Выступать на вече, как правило, да практически всегда, удавалось тем, у кого были деньги. И чем больше их оказывалось в мошне очередного радетеля за новгородскую вольность, тем чаще он получал право высказаться и тем дольше мог говорить.
Это все видели. Это все знали. И принимали как должное…
Однажды, зимой, через три года после приезда княжеской семьи в Новгород, чаша терпения Ярослава переполнилась.
В тот раз ему самому понадобилось собрать народ на вече. Без этого он не мог устроить нескольких важных для судьбы города дел.
И вот, как бывало здесь часто, широкая площадь наполнилась народом. Новгородское вече, по своему обыкновению, шумело и рокотало. На возвышении толклись бояре, ожесточённо споря, и в гуле множества голосов невозможно было разобрать связной речи. Расталкивая их, на помост пробились несколько человек дружинников и встали (насколько им удалось) в два ряда, освобождая проход. Их толкали, нарушая твёрдость рядов, однако крепкие мужчины не сходили с места.
Снизу, из гудящей и тоже отчаянно толкающейся толпы, послышались отдельные выкрики:
– Ишь, князь, уж без дружины и на вече не выходит.
– Чего боится али как?
– Княже, покажись! Хоть сам скажи, почто вече созывал!
Пройдя сквозь ряды воинов, на помосте появился князь Ярослав Всеволодович. Оттолкнул кого-то из особо шумных бояр, подошёл к краю помоста. Солнце, пробившееся сквозь холодные зимние тучи, заиграло огнём в петлях его кольчуги. Шлем он держал в руке.
Толпа не утихала. Сверху князю было видно, как вокруг мелькает множество разных лиц, как люди всё теснее подступают к помосту.
Ярослав поднял руку. Стало немного тише, хотя стихнуть совсем гомон толпы уже не мог.
Перекрывая его своим могучим голосом, Ярослав воскликнул:
– Здравы будьте, господа новгородцы! Почто я вас созвал, вы все знаете! Собираюсь град Ригу воевать, тамошних рыцарей крестовых от походов на города русские отучить.
– А почто под Новгородом ныне твои рати переславские?! – выкрикнул, стоя вблизи князя, на том же помосте, какой-то боярин. – Для чего нам чужие ратники?!
– И чего ради мы их на прокорм брать должны?! – подхватил пожилой купец, уже из толпы с площади.
Толпа вновь зашумела сильнее, и снова князь мощным своим голосом подавил этот шум:
– Дружина моя мала, мне с ней с одною крестоносцев не