Перед началом учебного года папа привез дочку обратно в Караганду, и в день приезда повел ее к маме в больницу. Вера уже давно тосковала по своей родной маме, которая неожиданно стала доброй любимой и желанной.
– Мама, ты такая бледная и такая неживая, как мертвая! – испуганно воскликнула правдивая Вера, увидев бледное отечное тело Риммы, вяло лежавшее на застиранных серых больничных простынях. Вдобавок, мамины глаза потеряли цвет. Короткая стрижка делала ее похожей на «бродягу с большой дороги». «Бродягой с большой дороги» мама раньше называла Веру, когда та выглядела неопрятно и не ухожено.
Поначалу, когда Вера с мороженым в руке вошла в палату Римма не признала в ней свою дочь. Жизнь в деревне пошла девочке явно на пользу: Вера вытянулась, загорела, и ее черные глаза светились радостью жизни. Однако, чистосердечные признание дочери сильно разозлили женщину, потому что оно было преждевременным, ибо Римма чувствовала себя больше живой, чем мертвой, и пусть она была еще бледна, но никому не дано право, сравнивать ее с мертвой! И, чтобы доказать свою правоту дочери, мужу и всему миру, Римма начинала действовать и в первую очередь отчитала дочь за упавшее на платье мороженое, потом отругала Володю за плохое воспитание детей. Это у Риммы получилось отменно, и Володя обрадовался: жена пошла на поправку. Он и Вера сразу вспомнили, кто в доме настоящий хозяин!
С этого дня здоровье Риммы пошло на поправку.
Когда после многомесячной госпитализации Римма покинула больницу, то целиком посвятила себя обустройству дома и воспитанию дочери. Впрочем, Саше тоже пришлось вкусить плоды маминого воспитательного порыва: он был оторван от «банды» соседских подростков и переведен в одну из лучших школ города, знаменитую своим преподаванием физики.
Возвращение домой «тирана» в мамином платье недолго радовало Веру, которой теперь день напролет приходилось быть послушной девочкой, есть после школы горячие обеды, учиться мыть посуду, жарить яичницу и штопать носки. Времени на чтение книг, на поджаривание масла и мечтания о далеком рыцаре у нее уже не оставалось.
Сначала мама никак не реагировала на повторяющееся в рассказах дочери имя Юры Дурасова, потом стала задавать Вере простые вопросы, потом наводящие вопросы, а потом выдвинула Вере ультиматум: «или я, твоя мама, или твой Юра Дурасов, второгодник». Вера выбрала покорность.
Теперь